Максим Привезенцев - Дихроя. Дневники тибетских странствий [litres самиздат]

– Оставь, – поморщился хозяин. – Верить или нет – сокровенное дело каждого. В любом случае – сам увидишь!

С загадочной улыбкой на устах Лон-бо-чойчжон поднялся со скамьи и пошел к двери. Постоялец провожал его слегка отрешенным взглядом.

– Доброй ночи, Гомбожаб Цыбиков, – задержавшись у порога, сказал прорицатель.

– Доброй… но неужели… неужели вы вправду ничего больше не скажете? – не удержавшись, спросил востоковед.

– Видишь ли, Гомбожаб Цыбиков… – с чуть виноватой улыбкой произнес Лон-бо-чойчжон. – Мироздание позволяет мне заглянуть в будущее лишь с тем условием, что я не стану делиться многими из этих знаний без особой нужды. В противном случае грядущее перестанет мне открываться.

Востоковед понуро кивнул. Видя его разочарование, хозяин устало вздохнул и сказал:

– Всего одно слово – «дихроя». Найдешь ее – и поймешь, что делать дальше. На этом – все.

Лон-бо-чойчжон вышел из комнаты, а Гомбожаб так и остался сидеть, сверля пустоту остекленевшим взглядом.

В мозгу его эхом звучало таинственное слово, сказанное прорицателем.

«Дихроя».

Гомбожаб медленно взял в руки пиалу и сделал глоток своего отвара, после чего прилег, вытянулся во весь рост и закрыл глаза.

Успокоение наполнило его тело через считанные минуты, и Цыбиков заснул сном младенца.

•••

28–29 сентября 2019 года

Перелет в Тибет. Лхаса. Встреча с группой. Горная болезнь…

Ялежал в своем гостиничном номере в Лхасе, на высоте 3600 метров над уровнем моря, и, морщась от запаха кислой собачатины, смотрел в потолок. Лунный свет, необычайно яркий в этих местах, проникал через щель между занавесками и высвечивал лишь бледную полосу, которая разделяла сумрачный квадрат надо мной на два треугольника.

«Как там было у Цыбикова? «На высокогорье восприятие запахов обостряется»?»

Я лежал, рассматривал эти треугольники, а голова моя буквально раскалывалась на части.

«Ничего… – повторял я про себя. – Это всего лишь горная болезнь… необходимая адаптация… пару дней – и все придет в норму… пара-тройка дней – и все».

Увы, одним лишь самовнушением обойтись не удалось: с каждой минутой голова болела все сильнее, а сон – сон, который мог бы укрыть спасительным одеялом забвения, необходимым, чтобы дожить до утра, – этот треклятый сон все не думал приходить. Не в силах больше терпеть боль, в час ночи я постучал в дверь комнаты Бори Каца (он же – Лама). Организатор маршрута, он побывал в Тибете раз двадцать, если не больше, а потому предусмотрительно возил с собой аптечку внушительных размеров. Казалось, там были лекарства на все случаи жизни.

Едва взглянув на меня, Боря моментально поставил диагноз.

– «Горняшка» обострилась, – ковыряясь в ящике с лекарствами, сонным голосом пробубнил Лама. – Это обычно как раз ночью случается – дыхание замедляется, и получается дефицит кислорода в крови… Но все поправимо. Молодец, что не стал терпеть до утра, а то могло бы стать хуже, и уколом бы мы тогда не отделались – мог бы и через больничку домой отправиться.

«Но это ведь не наш путь – только приехав в Лхасу, сразу же ее покидать?» – подумал я про себя.

– Спасибо, Борь, – сказал я, когда укол был сделан.

– Ронанг 2, – вяло улыбнувшись, ответил Лама.

На том мы и распрощались до утра – Боря завалился спать, а я отправился к себе в номер, надеясь, что теперь тоже смогу отдохнуть.

Укол обезболивающего подействовал не сразу – несколько минут я лежал, ожидая счастливого избавления от мигрени, но разочаровываясь снова и снова. Наконец «горняшка» начала постепенно отступать. Я облегченно улыбнулся.

«Ну, наконец-то!..»

Счастье, однако, не было долгим: едва головная боль прошла, я понял, что не могу уснуть. Несмотря на усталость, я никак не мог сомкнуть глаз.

«В целом мир тотально неразумен: всё человеку нужно только для того, чтобы, доставшись, стать нахер не нужным».

Я вздрогнул. Мысль показалась слишком резкой, странной, будто чужой – как будто прорвалась в мой мозг откуда-то извне.

«Может, это с недосыпа как раз? Лезет в голову всякое… Или, может, из-за недостатка кислорода мозг решил, что умирает, и теперь в истерике генерирует такие странные конструкции? Непонятно…»

Нужно было поспать, но проклятый сон все не шел.

«До чего странно: и прошлой ночью не спалось, но там-то в кресле, сидя…»

Вообще перелет в Китай оставил только позитивные впечатления. Посадка на рейс до китайского аэропорта Чэнду началась минута в минуту, что несколько удивило меня.