Максим Привезенцев - Дихроя. Дневники тибетских странствий [litres самиздат]

– Как – в джипе? – спросил я.

– Да очень просто, блин! Или вы хотите, чтобы я тоже на 5–10 грина встрял? Вы, может, мне ремонт оплатите?! Блядь, сколько раз зарекался не организовывать подобную херню, вечно зарекаешься и опять берешься… Все, хватит. Надоело. Видал я это все…

Лама был не похож сам на себя – видимо, усталость наложилась на горную болезнь и общий невроз, связанный с ролью ведущего колоны и соорганизатора всего путешествия, отчего произошел натуральный взрыв.

К счастью, в этот момент Олег вернулся к столу, и пожар погас сам собой – мы вчетвером хмуро уставились на гида: он в этой ситуации был, по сути, единственным посредником между нами и прокатчиками.

– Ну что там? – спросил я.

– Сказали, подумают, что можно сделать, завтра около десяти утра перезвонят.

– Ну, хоть что-то, – хмыкнул Ребе.

Олег кивнул и, попрощавшись со всеми, ушел.

– Завтра будет ад, – сказал Саша грустно. – Попробуй объясни всем, почему страховку сняли.

Я покосился в сторону Паши. Он молчал.

– Человека два-три точно откажутся дальше ехать, – продолжал Ребе. – Может, и больше… Плюс кому-то из нас двоих придется колонну возглавить вместо Ламы…

– Я готов. Опыт есть, справлюсь, – сказал я.

«Правда, съемок теперь будет куда меньше…» – подумал я, но почему-то не испытал особой грусти: видимо, на самом деле не сильно переживал из-за недостатка кадров, может быть, даже подсознательно ждал, когда подвернется возможность свернуть все это.

«Кина не будет номер два. Сначала телефон спецом криво поставил, чтобы он свалился, теперь нашел возможность меньше снимать… Верной дорогой идешь, товарищ!»

«В другое время я бы задал тебе кучу вопросов, но сейчас… башка другим забита».

«Так выбей с нее эту дурь. Не стоит заполнять священную пустоту надуманным смыслом».

«Ты даже не представляешь, как мне бы хотелось этого не делать…»

Перед тем как разойтись по номерам, мы предварительно прикинули, от посещения каких мест мы откажемся, если вопрос со страховками не решится. Получалось, что к самым интересным точкам маршрута вели самые опасные дороги, которые теперь рисковали стать недоступными для нас, лишившихся столь необходимого прикрытия.

«Завтра будет драма».

«Скорее, комедия. Для искушенного зрителя».

«Стороннему зрителю, может, и комедия…»

«Так стань им. Делов-то».

«В смысле?» – удивился я, но голос смолк и больше в тот вечер со мной не заговаривал. Так я и уснул, не услышав ответа на свой последний вопрос.

Когда мы собрались за завтраком, я попросил немного тишины и рассказал нашим попутчикам про обнуление договоренностей по страховкам. Я старался говорить максимально бесстрастно, коротко и по делу, и, кажется, это сработало: все восприняли новую информацию адекватно, без возмущения, хоть, разумеется, и безрадостно.

– Олег, конечно, постарается решить вопрос с мотоциклами, но шансов мало. Поэтому надо определиться – либо мотоцикл без страховки, либо автобус, – закончил я свой спич.

«Семена гнева посеяны, скоро прорастут», – усмехнулся голос.

«Да нет, кажется, все прошло неплохо…»

«Ты не представляешь, сколько войн начиналось после таких слов дипломатов».

– Только вы хорошо подумайте, насчет езды без страховок, – вдруг вклинился в разговор Лама. – Насколько это опасно. Водители тут хреновые, дороги – яма на яме… а если пешехода собьем, вообще в китайской тюрьме окажемся!

Сказать, что мы с Ребе от этого спича опешили, значило, ничего не сказать: вместо того, чтобы лишний раз нас поддержать и успокоить группу, Лама выплеснул на тлеющий хворост всеобщих сомнений мешок пороха из страхов и негатива.

К 9 часам утра за автобус проголосовали Лариса, Рома, Боря Гринберг и Лама. Дима думал дольше всех, но в итоге тоже присоединился к большинству.

– Хотя мне, байкеру, автотуристом ехать не особо охота, – признался он. – Но на байке без страховки ехать я не дурак. Только ты, Саш, уж постарайся из них полис вытрясти!

– Да постараюсь, конечно, – заверил Ребе.

– Ну вот давай! А то знаю я эти твои «ирландские штучки»…

Я заметил, как Саша скривился: Дима уже не впервые употреблял этот оборот, которым он, как ему казалось, удачно маскировал антисемитизм, а на деле лишь раздражал Ребе.

Остались Виталик и Артем, которые все еще не решили, как им быть, а Паша затаился, дожидаясь, видимо, грядущего разговора с прокатчиками.

«Верно делает, что не высовывается… иначе точно что-то взорвется».