Фрэнсис Ча - Будь у меня твое лицо

– Больше они его не предлагают. Да и я никогда бы не решилась съесть акулий плавник. И вообще… разве «Сеул-кук» не самый дорогой китайский ресторан в стране? Одна из моих клиенток рассказывала о нем – тарелка чачжанмена там стоит сорок тысяч вон! – Ее глаза округляются. – Кьюри, должно быть, ты шутишь. Обычно ты так внимательно относишься к деньгам!

– Слушай, я просто хочу узнать, на самом ли деле он так хорош, как говорят. Ты идешь со мной или нет?

Мы приходим в «Рейн», когда на часах еще нет и семи, и поднимаемся на лифте на второй этаж. Даже с моей помощью и моими аксессуарами Суджин понадобился час на подготовку. Ресторан забит, и нас просят подождать в холле. Мы усаживаемся в красные шелковые кресла у входа. Раздается звонок лифта, и моя голова идет кругом.

– Что с тобой? – шипит Суджин.

Я вижу группу людей. Семья из четырех человек, все разодеты как на парад, подбородки гордо вздернуты. Мама, одетая в трикотажный костюм-двойку лаймового цвета, выглядит суетливой; на лацкане у нее красуется брошь-попугай, и она, все время кудахча, смахивает с костюма отца пылинки. Брат невесты высокий и симпатичный, сама она – в старомодном багряном платье с длинными рукавами, в руках – твидовая сумка «Шанель» позапрошлого сезона. Девушка выглядит моложе, чем я думала. Красивая, но эта красота неброская. Грудь плоская, а ведь Брюс постоянно говорил, как ему нравится мой бюст. «В офисе я иногда представляю себе их, – признался он. – У меня есть любимая фантазия – играть с твоими сосками до тех пор, пока они не станут твердыми».

Следом из лифта выходят сам Брюс, его родители и две одетые в шифон сестры. Волосы падают ему на глаза, и мне хочется причесать его.

Мать Брюса чересчур худая и одета в то, что можно назвать глубоким трауром, – с ног до головы укутана в черный тяжелый шелк. На ушах, запястьях и шее сверкают огромные бриллианты.

– Здравствуйте, – кричат матери. – Так здорово наконец-то встретиться с вами!

Мужчины крепко жмут друг другу руки, и начинается оргия из поклонов и комплиментов. Брюс широко улыбается, держа руки в карманах, будто не страшился этого момента несколько месяцев.

– Похоже на сангенрэ, – шепчет мне на ухо Суджин. – Ну прямо как в дораме! Ты только посмотри на украшения! Они же настоящие, так?

– Может, зайдем? – Они проходят мимо, не обращая на нас никакого внимания. Брюс со своей девушкой идут последними, перешептываются и улыбаются. Затем Брюс замечает меня.

На секунду он останавливается. Я смотрю на него, наклонив голову и теребя пальцами первый купленный им подарок от «Шанель» – темно-красную сумочку из натуральной кожи. Настоящее произведение искусства. Моя прелесть.

Ошеломленный, Брюс моргает, но тут же его лицо каменеет. Девушка вопросительно смотрит на него, и Брюс, обняв ее за талию, идет мимо нас в гудящий ресторан.

– Простите, ваш столик готов, следуйте за мной, – раздается над моим ухом голос, и от неожиданности я слегка подскакиваю.

Суджин порхает впереди, рядом с надменным хостес, я же иду словно во сне. За столом официант все навязывает чертово комплексное меню. Я смиряюсь с фактом, что придется потратить вдвое больше и без того непомерной суммы, которую я запланировала. По крайней мере, Суджин наслаждается моментом – она пробует все соусы, обильно наливая их в обе тарелки.

– Ты хоть осознаешь, сколько стоит этот кусочек морского ушка? В смысле ты не можешь это есть? Какая ты смешная, Кьюри!

В самом разгаре трапезы мне приходит сообщение.

«Тебе конец, бешеная сучка».

Это, конечно же, от Брюса. Из другой комнаты, другой жизни, другой вселенной.

Несколько лет назад у меня была знакомая. Она ушла из рум-салона после помолвки. На свидание вслепую ее отправила подруга матери, и это внезапно сработало. Не знаю, как она выплатила свои долги.

Мы часто выпивали вместе. Как она радовалась будущему! Показала мне мебель, которой обставит квартиру… Мы вздыхали над красотой кружев в спальне, умилялись, рассматривая обеденный столик из слоновой кости на фоне яркой стены. А потом однажды я позвонила ей, но телефон был отключен. Она сменила номер: больше не хотела общаться ни со мной, ни с другими девушками. Разумеется, я поняла ее. Наивная, когда-то я представляла, как буду держать фату на ее свадьбе и осыпать ее, спускающуюся по лестнице, лепестками роз и рисом. Но я порадовалась, что ей удалось выбраться из этой жизни. И не виню ее.

Спустя несколько месяцев она позвонила мне с заблокированного номера. Ее голос звучал оптимистично, но холодно. «Меня поражает, как я теперь занята! – сразу принялась она болтать. – С ума сойти, сколько времени уходит на покупки, уборку, готовку и ведение хозяйства. А еще я должна заботиться о родственниках. Они уже на пенсии, и им нужен особый уход, который они ждут от меня».