Юрий Мамлеев - Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы

Крэк встал, выполз, и его повели обратно. В коридорах этого странного, зловеще не роскошного дворца он неожиданно увидел Гнодиаду. Она шла мимо.

— Помолитесь своему животу, Крэк, — сказала она.

Крэк в конце концов (хотя он и не любил ничего конечного) получил четкие указания. Пока его цель не распознать что-то, а внедриться. А уже потом ждать финального указания. А пока — ни-ни. Внедряться тихо, осторожно, как музейная крыса и по линии сексуальных аномалий, точнее, по линии омста. Там, наверху, у Крамуна предупреждены о его появлении. Может быть, его примет сам Крамун — омст и сигналы от Зурдана многое значат. Все проверено, инструкции точны.

Крэк воспринял задание с облегчением, таким образом, сначала ничего не делать, только встретиться, но тревога все-таки грызла. За день до визита в логово Крамуна он сидел в народной бювной за кружкой «бюво». С народом ему было как-то легче.

Болтая ножками и чуть поглаживая брюшко (последний совет Гнодиады внедрился в него самого), Крэк думал о том, как выкрутиться. Хорошо, он внедрится. Но как только он начнет что-то серьезное разнюхивать, пусть как крыса, это тут же будет зафиксировано. Как он может быть незамеченным у Крамуна! Значит, конец. «Нет, нет, не конец, — чуть не взвизгнул он. — План таков: когда дело начнет крутиться, надо все и всех продать. Потому что Крамуна не перехитрить. Упасть ему в ножки, все объяснить, лишь бы остаться в живых… Крамун может спрятать, хоть в Дом первого безумия. Хотя даже я не знаю, что там творится…»

Крэк выпил три кружки бюво и повеселел.

Огляделся. Лица ему понравились. «Какие добрые морды, однако. Задумчивые. Не все у нас ищут истину в чертях… Хорошо!»

Крэк повернулся к соседу, тот вдруг прильнул к его плечу и заплакал.

Крэк изумился:

— Что так?

— Лошадок жалко, — пролепетал сосед.

Крэк даже растрогался:

— А вы веселей смотрите на все это. Жизнь, она всегда права!

— Почему же веселей?

— Ну, хотя бы вот почему… Вчера открылся новый шикарный публичный дом с лошадками. Женщин там нет, одни лошадки. Условия для них очень хорошие, и кормят их неплохо.

Крэк, дружески похлопав соседа по спине, вышел на свежий воздух… Однако сосед не угомонился и тоже выбежал на свежий воздух и спросил Крэка:

— Вы такой умный, скажите, будет ли конец света?

И сосед трусливо оглянулся. Крэк тут же весело ответил:

— Конец света будет, но он будет длиться бесконечно…

Крамун сидел в кресле в своем логове (так он называл один из своих тайных кабинетов) в рассеянной задумчивости. Это с ним редко бывало. Он посмотрел на себя в зеркало — огромное, в черном обрамлении, оно зияло в стене, словно сновидение. В зеркале отражался седой высокий старик, во всем облике которого чувствовалась необычайная мощь. И во взгляде, и в повороте головы, и даже в недвижности тела.

Наконец он позвонил и приказал ввести собственного сына.

Вошел юноша лет 22, и они остались вдвоем. Сын сидел немного сбоку от отца, тоже в кресле.

— Вит, я воспитывал тебя по всем канонам нашей тайной науки. Конечно, в меру твоих способностей, иначе ты бы погиб. Но вот что меня огорчает, хотя я и не терплю никаких огорчений. Ты оказался неспособным проникнуть в суть нашей науки, я уже не говорю о практике.

Вит (так звали мальчика) покраснел и растерялся.

Крамун покачал головой.

— Ты даже не понимаешь, насколько ты оказался бездарным.

— Отец, что же мне делать?! — испуганно чуть не вскричал Вит.

— Тебе нечего делать, — медленно произнес Крамун. — С тобой надо что-то сделать. Неужели ты не понимаешь, что, если так будет продолжаться, ты обречен. Ты обречен уже сейчас.

Юноша вздрогнул.

— На что, отец?

— Я тебе не отец, если ты обречен. Ты обречен на ад, как почти все живущие в этом мире, и, главное, у тебя нет времени, потому что тебе дано не так долго жить.

— Как? — юноша был в ужасе.

— Я не хотел тебе говорить, но это так. У тебя действительно мало времени, сынок. — Крамун чуть усмехнулся. — Только мое учение и практика дают возможность избежать ада, будучи в аду, последнее неизбежно. Но мы можем превратить ад в нарциссический поцелуй. Ты никогда не целовал себя в зеркале? …Напрасно.

Вит молчал, подавленный.

— Да, мы можем это сделать, если есть ответное движение. Но ты не смог реализовать даже первые шаги в этом направлении. Посвящение бессильно, если оно повисает в пустоте…

Вит попытался за что-то уцепиться:

— Как можно быть не тронутым адом, будучи в аду? — робко спросил он.