Джесс Лури - Когда деревья молчат

Сефи схватила меня за руку и вытащила на улицу.

Мама не только преподавала английский: осенью она работала тренером по бегу и консультантом по ежегодникам, начиная с декабря, весной – учила риторике. «Приходится подписываться на всё в первый же год, иначе потом тебе не дадут работу», – сказала она. Я знала лишь то, что мне нравилось бывать с ней в старшей школе Кимболл, даже если всего на десять минут.

К ней относились с уважением, потому что она вела факультативы , и нам с Сефи удавалось быть частью этого. И не важно, что мамина причёска и одежда давно устарели. Люди такого и ожидают от учителей. Имело значение только то, что она была умна. И хорошо справлялась со своей работой. Я видела, как люди к ней относились.

– Доброе утро, миссис Макдауэлл! – чирикали ранние пташки моей маме.

Она улыбалась в ответ. Мы направлялись в офис – я и Сефи с важным видом шли рядом с ней. Она сказала, что мы можем остаться в машине, но нетушки, ни за что . Меня даже не волновало, как нелепо выглядят мои волосы.

Когда мы вошли в офис, секретарша Бетти уже была на своём месте. Она была одной из тех дружелюбных, болтливых женщин, которые носили слишком высокие колючие брюки. Когда мы вошли, её лицо просияло.

– Чудесная причёска, Кэсси! – сказала она мне ещё до того, как я полностью прошла через проём.

Я пригладила волосы. Как-то я видела пуделя. Тот выглядел лучше меня. Но, может, по дороге мои волосы чуть распрямились? Тогда я буду не так паниковать в школе.

– Спасибо.

– И Сефи, тебе очень идут эти голубые тени!

Сефи просияла.

Это было прекрасное место. Тут всё выглядело таким обычным, прямо как в сериалах.

– Похоже, что сегодня будет жарко, – продолжила Бетти, кивком указав на окно, пока передавала какие-то документы.

– До летних каникул осталась всего неделя, – улыбнулась мама. – Одну недельку можно что угодно потерпеть.

Бетти кивнула.

– Так мило с вашей стороны прийти в школу пораньше, Пег. Вы же знаете, что вы тут самый лучший учитель?

Я знала.

– Вы мне льстите. – Мама черканула своё имя на протянутом документе. Она поднесла ручку к губам, застыв так, пока дольше обычного изучала следующий документ. – Мне надо отвезти девочек в школу, но я вернусь к половине восьмого, если что.

– Ваш профессионализм – просто чудо, – просияла Бетти, а потом её взгляд упал на меня и Сефи – и улыбка растаяла, чуть исказившись, как пластик на костре, – Вы, девочки, ходите в Лилидейл, да?

Мы кивнули, всё ещё сияя от гордости. У меня была красивая причёска, у Сефи – красивое лицо, а мамин профессионализм – просто чудо. Мы ждали следующего комплимента от Бетти, но она вдруг как-то смутилась.

– Что такое? – спросила мама, передавая документ. – Вы в порядке?

Бетти снова с волнением глянула на нас со Сефи, затем натянуто улыбнулась и покачала головой.

– Я в порядке. А вам, девочки, удачного дня в школе.

Бетти попыталась сглотнуть, но, похоже, у неё в горле внезапно пересохло. Мама это заметила.

– Что-то не так.

Бетти что, вздрогнула?

– Это… только слухи.

Мамины брови почти что сошлись.

– Какие слухи?

Бетти снова взглянула на меня и Сефи. Она явно не хотела ничего говорить при нас, но мама не поддалась.

– У меня нет секретов от моих девочек, – сказала мама.

Бетти резко вздохнула:

– В эти выходные в Лилидейле изнасиловали мальчика.

Она сказала это как одно слово:

вэтивыходныевлилидейлеизнасиловалимальчика

Я с трудом разобрала эти слова, и они всё равно показались мне абсолютно абсурдными. Мальчиков не насилуют. Это же только девочек насиловали. Только если это не очередные истории про похищение инопланетянами? Я в замешательстве уставилась на маму.

Однако та, казалось, медленно превращалась в камень, так что от неё не было никакого толку.

– Какого мальчика? – спросила Сефи.

Нас отвлек резкий – вшухвшухвшух – звук вертолета, пролетающего над головой. Папа всегда говорил, что вертолеты – это плохая примета. Судя по тому, как вела себя Бетти, она была с ним согласна.

Бетти откашлялась, словно не обратив внимания на вопрос Сефи. Она наклонилась к маме, понизив голос:

– Люди говорят, это сделала мужская банда из Миннеаполиса.

Мой пульс участился. Банда . В окно ворвался утренний ветерок, взъерошив сложенные на батарее бумаги. В воздухе стоял густой запах капусты, как будто кто-то тушил скунса на медленном огне. Мама всё ещё не двигалась.