Олег Бажанов - Олег Бажанов. Избранное

– Если бы… – вздохнула она.

– Молчи… – Он крепко обнял её, прижал к себе и долго и нежно целовал в приоткрытые губы. Она, закрыв глаза, чуть вздрагивала от каждого его поцелуя и не сопротивлялась…

Потом утомлённая она спала на его руке. При лунном свете Ольга казалась беззащитной и совсем не похожей на ту, которая может принимать важные решения и за себя и за него. Алексей лежал с открытыми глазами, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить её…

Прошло ещё три дня. Ольга регулярно по утрам покидала квартиру родителей Алексея и куда-то уезжала на целый день. Перед ним она не отчитывалась. Он чувствовал, что что-то изменилось в её отношении к нему, но относил это на счёт особенностей её характера и нервного напряжения в последние дни. Они мало стали разговаривать. Возвращаясь домой поздно, Ольга односложно отвечала на вопросы Алексея и избегала близости с ним. Неизвестность раздражала, сердила и заставляла переживать, но он терпеливо ждал.

Ещё через три дня ситуация стала проясняться…

Хотя она не сообщила ему даты своего отъезда, Алексей всё острее ощущал близость неминуемого расставания. Часто, когда они вечером вдвоём оказывались в одной комнате, она, остановив на нём свой взгляд, вдруг надолго замирала, думая о чём-то. Её глаза при этом становились чужими, будто покрывались ледяной слюдой. Или просто, застыв у окна, Ольга молчала, глядя на чернеющий горизонт. Казалось, что в этот момент она не слушает его. Но она слушала. И стоило ему о чём-нибудь спросить, девушка переводила на Алексея взгляд своих больших серых глаз. И они оттаивали, приобретая более тёплый оттенок. Он чувствовал, что ей тоже тяжело. Но, похоже, что между нами лежала ещё какая-то преграда, о которой он ещё не знал…

Наступил прощальный вечер.

Сколько раз в течение его улыбка Алексея разбивалась об отрешённый, отсутствующий взгляд Ольги. Он пытался завести разговор, но она отмалчивалась или отвечала односложно. И он не настаивал.

Но миг, о котором Алексей не хотел думать, настал. Рано утром Ольга уехала. Улетела на самолёте. Вначале в Москву.

Он провожал её в аэропорту. Ольга, отрешённо поцеловав его, словно чужая, пошла в зону контроля. Сделав несколько шагов, она оглянулась. В её больших серых глазах он прочитал прощание и грусть, и ещё вопрос – зачем? Почему-то Алексей почувствовал себя виноватым. Он слабо улыбнулся и вяло помахал рукой. В её глазах не было ни страха, ни боли, а только сомнение и всё тот же вопрос. Ольга растянула сжатые губы, пытаясь изобразить улыбку, но это у неё плохо получилось. Пройдя паспортный контроль и личный обыск, она скрылась за перегородками, ещё раз обернувшись на прощание. Алексей стоял и смотрел ей вслед. А когда она ушла, упал на стул в зале ожидания, откинул голову к стене и закрыл глаза. Он почувствовал себя безмерно несчастным и одиноким. «Господи! – закричал он мысленно. – За что?».

С высоты второго этажа аэровокзала он смотрел, как выруливает на взлётную полосу её самолёт, как он начинает разбег, поднимает нос к скрытому за тучами небу и отрывается от земли, унося на своих крыльях Ольгу. Он смотрел до тех пор, пока уменьшающийся с каждой минутой белый лайнер не растаял в серых облаках.

Постояв ещё несколько минут у большого окна, Алексей вышел на улицу. Погода, как на зло, испортилась. Подул холодный пронизывающий ветер. Он гнал с севера огромную серую тучу во всё небо. Пошёл пока ещё редкий снег. Гонимые ветром сухие колючие снежинки больно били в лицо и по глазам. Алексей поёжился, поднял воротник пальто и спрятал лицо. «Она полетела на север, а там такая непогода!», – мелькнула тревожная мысль. Но Алексей, отогнав её – всё будет хорошо! – сел в кабину «Тойоты». «Всё будет хорошо!», – как заклинание повторил он про себя.

– Одни мы с тобой остались, девочка моя! – словно к живой, обратился он к машине и запустил двигатель. – Не подведи… Господи – как мне плохо!

На работу Алексей не поехал. Ноги принесли его обратно в родительский дом, туда, где во всём ощущалось присутствие Ольги, где воздух ещё хранил её запах. Открыв дверь, он с дикой, с дичайшей тоской почувствовал себя брошенным. Пройдя на кухню, Алексей достал из холодильника начатую бутылку конька, налил в стакан сначала одну – выпил залпом, потом – другую порцию и опустился на стул. Он не жалел о том, что происходило в его жизни. Он жалел о том, что всё складывалось именно так!

На следующее утро он с неохотой открыл глаза и дослушал до конца длинную звонкую трель будильника. Вставать не хотелось. Не хотелось идти на работу. Не хотелось жить. Через силу он заставил своё тело подняться.