Олег Бажанов - Олег Бажанов. Избранное

– Не получается. Силы воли не хватает. Как говорят, и сила есть и воля. А силы воли нет.

– Поверь, твоей фигуре ничего не грозит.

– Это потому, что я в спортивный зал хожу. Представляешь, когда брошу спорт, стану страшная и толстая!

– Для меня ты всегда будешь самой красивой.

– Лёша, не кадри меня!

– Да ты итак у меня дома. Скажи, как тебе здесь?

– Уютно. Тепло.

– Батареи греют нормально.

– Я ни в этом смысле. Мне хорошо.

– Я рад, что тебе нравится.

Алексей поставил на стол две чашки чая, от которых поднимался пар, и вазу с фруктами. Коробку зефира в шоколаде он открыл прямо перед гостьей.

– Может, чего посерьёзней?

– Я так наелась в ресторане. Не надо.

– Приятного аппетита!

Они стали пить чай с зефиром.

Алексей всё поджидал момент, когда она положит руку на стол, чтобы прикоснуться к этой руке. А когда коснулся, забыл все слова, что собирался сказать. Он только ласково гладил красивые длинные пальцы. Она иногда отвечала ему тем же. Повисшее за столом молчание затягивалось.

– Вчера я написал стихотворение о тебе, – признался он.

– Прочти.

– Тетрадка в комнате. Я сейчас принесу – наизусть ещё не выучил.

Когда он вошёл с толстой общей тетрадью, Ольга поинтересовалась:

– Что там?

– Это – мой дневник, – немного смущаясь, произнёс Алексей. – Правда, я только недавно начал его вести. Там стихотворение…

– А ты разреши мне прочитать дневник? – попросила она.

Он протянул тетрадь в её руки.

– Он – твой. Как и его хозяин.

Ольга улыбнулась таким словам, открыла тетрадь и стала читать с интересом:

Перевернув ещё с десяток исписанных листов, она подняла глаза на Алексея. В их серо-голубой глубине мерцали звёзды, качались моря и двигались континенты.

– Красиво… И как точно… – Она прикрыла тетрадь рукой. – Перепиши мне это стихотворение.

– Конечно. Оно – твоё.

– Спасибо… А почему в дневнике ты называл меня Валькирией?

– Потому, что ты – Валькирия! – воскликнул Алексей. – Я так тебя чувствую – таинственная дева-полубог, организующая битвы и собирающая для бога Одина души погибших воинов-мужчин.

– А почему ты никогда не говорил мне об этом?

– Потому, что я ещё многого тебе не говорил… – произнёс он и поднялся из-за стола. – Оля, иди ко мне…

Она раздумывала мгновение. Затем быстро положила дневник на стол, не показывая глаз, слишком поспешно поднялась навстречу, сделала первый неуверенный шаг.

Он коснулся её плеча, обнял, хотел прижать к себе, но понял, что что-то изменилось – Ольга отстранилась и резко отвернулась к окну, закрыв лицо руками. Он снова попытался обнять её, коснулся груди. Она оттолкнула его руки:

– Нет!.. Уйди…

– Что ты, малыш… – Взяв за плечи, он развернул её к себе. Он хотел видеть глаза.

– Не трогай меня! – Она отскочила к самому подоконнику и напряглась, готовая дать отпор.

– Ладно… Всё… – Он сделал шаг, стараясь говорить спокойно. – Я не буду прикасаться к тебе. Давай сядем…

Закончить фразы Алексей не успел. Её крик сорвался на визг:

– Не приближайся ко мне! – Ольга схватила из невысокой стопочки, стоящей на подоконнике, белую плоскую тарелку и швырнула на пол под ноги Алексея. Тарелка рассыпалась на десятки мелких кусочков по керамическому полу.

– Отойди! – рычала Ольга, берясь за следующую. Её глаза, в которых горела решимость, неотрывно следили за хозяином квартиры. Следующая тарелка тоже разлетелась на кусочки.

– Всё, – побледнев, произнёс он примирительно, отступая и пятясь вглубь кухни, – видишь, я уже сел за с-стол. Иди, с-сядь рядом.

– Не дождёшься! – Она метнула третью тарелку. Больше посуды на подоконнике не осталось. Её бегающий взгляд, скользя по кухне, искал, за что зацепиться?