Олег Бажанов - Чингиз-хан. Батый

Нойоны – для периода времен Бату и Берке, а для мусульманской эпохи Узбека и его преемников – эмиры (губернаторы, в военное время – темники) и беки (служилые богачи).

При Диване была должность битикчи (писца), являвшегося, в сущности, госсекретарем, располагавшим значительной властью в стране. К нему относились с уважением даже эмиры и военачальники. Битикчи писали ярлыки.

Ярлык – ханская грамота или указ, дающий право на государственное управление на землях Золотой Орды или отдельных улусах (например, ярлыки на княжение русским князьям), на право ведения переговоров, других ответственных государственных дел за рубежом и внутри страны и, конечно, на право землевладения нойонов и полномочия эмиров.

Помимо ярлыков, существовала система выдачи так называемых пайцзов. Пайцза – это золотая, серебряная, бронзовая, а то и просто деревянная дощечка, выдаваемая от имени хана в качестве мандата для выполнения определенной задачи. Человеку, предъявлявшему на местах такой мандат, предоставляли необходимые услуги: лошадей, повозки, помещения, пропитание и даже воинов. Золотая пайцза давала лицу более высокие полномочия, деревянная – более простые.

В системе государственных чиновников был целый ряд других должностных лиц, которые нам известны по ханским ярлыкам. Например, илче (посол или назначенец), тамгачи (таможенник), тартанакчи (сборщик подати на месте, или весовщик), тоткаул (застава), караул (дозор), ямчи (ямщик, почтовой), кимэчи (ладейщик, или корабельщик), басар да торганлар (блюстители порядка на базаре). Эти должности стали известны по ярлыкам Тохтамыша 1391 года и Тимур-Кутлука 1398 года.

Пожалуй, наиболее серьезными источниками для исследователей являются свидетельства европейских путешественников XIII века – католических монахов Плано Карпини, Гильома де Рубрука и итальянского купца Марко Поло. Но все эти первоисточники дошли до нас в нескольких редакциях, в вольных переводах на различные языки, в них оказалось довольно много расхождений в транскрипции географических названий и личных имен. Так, даже имена потомков Чингиз-хана оказались искажены до неузнаваемости. Что же говорить о географических названиях? Но при сравнении записей этих дневников и сопоставлении их с другими сохранившимися свидетельствами тех времен картина вырисовывается понятная.

Посланник папы римского к монголам Джованни дель Плано Карпини, итальянец по происхождению, один из основателей монашеского Ордена францисканцев. Он посетил Монгольскую империю во времена правления в Золотой Орде хана Батыя, а в Каракоруме – великого хана Гуюка. Посол приехал к Батыю в Булгар в мае 1245 года и, погостив там пару недель, отправился в Каракорум, куда прибыл в начале августа 1245 года. Плано Карпини находился в Каракоруме более года, участвовал в торжествах по поводу избрания Гуюка великим ханом на большом Курултае и был свидетелем гибели князя Ярослава Всеволодовича. Даты его поездки установлены по ссылкам на церковные праздники христианского календаря из текста книги «История монгалов, именуемых нами татарами» самого Плано Карпини.

Миссия посла Карпини официально состояла в том, чтобы передать великому хану монголов предложение принять римо-католичество. Но Карпини по прибытии почти сразу понял, что в отношении Монгольской державы эти планы папы римского безнадежны: сохранилось письмо хана Гуюка папе Иннокентию IV, где хан, угрожая нашествием, требовал полного подчинения монгольскому правителю.

Через 6 лет по тем же местам проехал католический монах Гильом де Рубрук. В Сарай-бату правил все тот же Батый, а на троне в Каракоруме сидел уже хан Менгу.

Гильом де Рубрук, французский посол и очень образованный монах, не просто католик, а член Ордена миноритов, одной из серьезнейших организаций католического монашества. Его вместе с другими послами французский король Людовик IX отправил в Среднюю Азию, чтобы по примеру Фридриха II заключить союз с Каракорумом и договориться о монгольской поддержке военных походов Людовика. В записях Гильома де Рубрука найдено много информации об этой поездке: маршрут путешествия, рассказ о самих жителях орды, их обычаях и вере, есть описания больших и малых городов и многое другое. Эти сведения удивляют высочайшим для того времени уровнем технологий ремесел и высоким достатком жителей. А вот что сообщает Гильом де Рубрук французскому королю в 1253 году о православии среди ордынцев: «Отсюда знайте за верное, что они весьма далеки от веры, вследствие этого мнения, которое укрепилось среди них, благодаря русским, количество которых среди них весьма велико».