Олег Бажанов - Чингиз-хан. Батый

– Ну что ж, очень образно, но слишком, я бы сказал, радикально… про «западную идеологию». Значит, вы представляете историю как фундамент любого общества? Российского, европейского, американского…

– Точнее, – любой цивилизации. Без прошлого нет будущего ни у кого, и ключ к будущему хранится в прошлом. Многие сейчас пытаются жить только сегодняшним днем, не понимая смысла своего существования и страшась неминуемой смерти. Они пытаются заменить этот смысл деньгами, стремясь к богатству, власти, но, достигнув намеченной цели, остаются такими же потерянными. Смерть придет ко всем нам в положенный срок.

– Вы не любите богатых, Алексей?

– Дело не в моем отношении. У меня есть очень богатые друзья. Возможно, уместнее прозвучал бы другой вопрос: какими путями они пришли к своему богатству? Но даже в этом нет большой беды, если не совсем честные люди не лезут в политику. Политика – вот где и начинается ваша вотчина журналистики, и наступают «темные времена» для истории. Если сказать точнее, тут Историю превращают в Науку забывать. На протяжении веков правители России подкладывают историю под политику, превознося западные выдумки и калеча настоящую историю. И вы, журналисты, как никто другой, помогаете им в этом.

– Постойте, вы хотите обвинить нас, журналистов, в неуважении к истории своей Родины? – я чувствовал, что начинаю заметно заводиться от незаслуженных обвинений в свой адрес и в адрес всей журналистики.

– Не обижайтесь, Артем, – миролюбиво произнес сосед, – лично вас я ни в чем не обвиняю. А вот некоторых ваших коллег по профессии – очень даже справедливо, не только в неуважении к собственной истории, но порой в ее оболгании и искажении. Вы ведь как готовите свои репортажи? Пользуетесь тем материалом, что лежит на поверхности, уже кем-то переработанным и подготовленным для использования в определенных целях. Помните, я говорил про «диету»? Она бывает и информационной. А я представляю историю как ценную породу редкого металла, засыпанную мусором человеческой глупости и песком забвения. Историки, настоящие историки, они как старатели скрупулезно копают и моют руду, чтобы отыскать золотые крупинки реальных событий, свершившихся в веках, отделить их от всего наносного, собрать и превратить в единый слиток. Причем собирать отдельные части приходится, как паззлы, чтобы совпадали края. Есть такое правило, которое не очень любят приверженцы европейской исторической версии: если отсутствует логика в развитии цепи событий, то конкретно данное событие неверно или стоит не на своем историческом месте. И если у человека есть на плечах голова не только для того, чтобы ценники читать, такой человек, имея факты, может сделать правильные выводы. И знаете, Артем, мне нравится собирать такие «пазлы», анализировать и приходить к удивительным выводам. И даже очень часто выводы эти не совпадают с общепринятой точкой зрения.

– И какие же это выводы, например? – я поудобнее разместился на мягком диване, подложив под спину подушку.

– Уже поздно, – писатель посмотрел в окно, – а разговор не на одну минуту…

– Ничего. Время у нас есть.

– Как вы сказали? – усмехнулся сосед. – Надо же…

– Что-то не так?

– Нет, простите… Помните, как рассуждает в романе «Времени нет» один из героев… Я вдруг вспомнил… «Без движения время мертво: нет движения – нет времени. Помните школьную формулу: скорость равна – путь, деленный на время. Отсюда: время равняется – путь, деленный на скорость… Мы с вами сейчас находимся в поезде, который идет со скоростью примерно девяносто километров в час относительно Земли. Но и Земля движется с определенной скоростью относительно Солнечной системы. И Солнечная система движется относительно Галактики. И Галактика тоже движется. А жизнь конкретного человека в этом движении настолько коротка, что в расчет не принимается…». Так что времени у нас с вами, уважаемый Артем, совсем и нет.

– Это если мерить вселенскими масштабами! – тоже усмехнулся я. – Прав был дедушка Эйнштейн, говоря, что все в мире относительно. Но давайте вернемся к нашей земной жизни. Вы не против, если я включу диктофон? Похоже, что наша беседа затянется, а мне не хотелось бы потерять информацию. Возможно, получится интересное интервью с писателем-историком или даже целая статья.

– Статья?.. – мой попутчик, немного помолчав, взглянул на диктофон. – Ладно. Включайте эту штуку.

– Продолжим… – я с готовностью кивнул головой и нажал на диктофоне красную кнопку записи.