Юрий Поляков - Как блудный муж по грибы ходил

– Что такое?

– У меня для тебя два месседжа…

– Один хороший, другой плохой, как в анекдоте?

– Один – точно плохой. Второй – как посмотреть.

– Говори! – потребовал он, почувствовав болезненную слабость в сердце.

– Аленку снова отчислили. За прогулы. Я приказ на доске видела… – с ехидным сочувствием наябедничала Светка.

– Вот мерзавка! Она же обещала…

Девушка скорчила трогательную гримаску и ласково погладила Михаила Дмитриевича по голове, выражая полное сочувствие его отцовскому горю и намекая на то, что если с дочерью ему не повезло, то с ней – Светкой – совсем даже наоборот.

– Ладно, разберемся. Говори вторую новость!

– Давай, папочка, деньги – аборт буду делать!

– Какой аборт? – оторопел он.

– Понимаешь… – совершенно серьезно начала она противным голосом, напоминающим те, что гундосят за кадром в передачах «Дискавери». – Когда сперматозоид встречается с созревшей женской яйцеклеткой, происходит чудо зарождения новой жизни. Современная медицина знает несколько способов убивания этого чуда. Наиболее физиологичным считается…

Свирельников размахнулся и влепил ей пощечину. Она несколько мгновений сидела, изумленно глядя на него, потом захохотала и тут же заплакала. Михаил Дмитриевич сначала просто смотрел и удивлялся тому, что слезы не капают и даже не катятся, а буквально струятся по ее щекам. Потом ему стало от жалости трудно дышать, он прижал рыдающее тельце к себе и прошептал:

– Прости, я нечаянно!

– Ага, нечаянно! Со всей силы! – вдруг пролепетала девушка каким-то совершенно школьным голоском.

От этой школьности Михаил Дмитриевич совершенно ослаб и тоже почти заплакал, почувствовав во рту давно забытую жгучую сладость сдерживаемого рыдания.

– Сколько недель? – спросил он.

– Восемь.

– Почему молчала?

– Не знаю! Хотелось подольше помечтать, как я рожу тебе кого-нибудь…

– Вот именно – кого-нибудь! Мать-героиня… Завтра пойдем к врачу. Сейчас это с помощью вакуума делают. Быстро и надежно.

– Вакуума? И так один ва-аку-у-ум… – Она зарыдала в голос. – Зачем мне вакуум? Я ребенка хочу!

– Ты сама еще ребенок.

– Ага, как трахать меня – так не ребенок!

– Я тебя не трахаю, а люблю.

– Любят по-другому. А ты трахаешь, трахаешь, трахаешь…

– Ну, не плачь! – просил он, целуя соленые щеки. – Я больше не буду. Хочешь, пойдем куда-нибудь? В ресторан…

– Хочу. Когда? – деловито спросила девушка, вытирая слезы.

– Когда хочешь. Завтра.

– Завтра? Не обманешь? Ты всегда обещаешь, а потом у тебя то переговоры, то еще какая-нибудь чухня!

– Не обману! – Он погладил ее по голове, как гладил когда-то Аленку. – Что ты еще хочешь?

– Две вещи.

– Какие?

– Я куртку видела в «САШе»… Хочу!

– Нет вопросов.

– Дорога-ая!

– Нет вопросов. Еще? Вторая вещь?

– Это не вещь.

– А что это?

– Это ты.

– Я?

– Да – ты! Еще я хочу тебя. Прямо сейчас.

– Ты что, мазохистка?

– Не знаю, наверное… – улыбнулась Светка сквозь слезы и села к нему на колени.

В этот момент зазвонил «золотой» мобильник.

– Привет! Узнал?

– Конечно! – ответил Свирельников: голос Жолтикова, противоестественно ласковый, спутать было невозможно.

– Он подписал. Ты готов соответствовать вызову времени?

– Да. Когда?

– Возможно, сегодня. Команды еще не было, но может поступить в любой момент. Помнишь, сколько в справке должно быть страниц?

– В какой справке?

– В той самой. И мне пару страничек прихвати. За хлопоты.

– А-а, понял! – Свирельников догадался, что конспиративный Жолтиков подразумевает деньги для начальника департамента и пару тысяч для себя – за посредничество.

– Будь на связи! Как только – так сразу. Пока!

– Пока!

Обрадованный директор «Сантехуюта» отечески поцеловал Светку, ссадил с коленей и начал быстро одеваться.

– А как же я? – захныкала она.

– А ты готовься к вакууму!

Михаил Дмитриевич, чрезвычайно довольный звонком Жолтикова, по-школярски помахивая кейсом, весело спустился вниз. Джипа у подъезда не оказалось, хотя, по расчетам, Леша должен был бы уже вернуться. Директор «Сантехуюта» вместе с досадой вдруг ощутил в теле запоздалую готовность к любоделию, такую настоятельную, что даже решил ненадолго воротиться к Светке. Обдумывая солидный предлог для повторного появления (ведь нельзя же просто сказать девчонке, что накатило!), он в рассуждении огляделся и сразу охладел: на противоположной стороне большого внутреннего двора стояла серая машина. Но те самые «Жигули» или другие, разглядеть с такого расстояния невозможно. А подойти ближе, помня алипановские наставления, Свирельников не отважился.