Марина Эшли - Удивительные истории о бабушках и дедушках [антология]

— Здорово, Славка! Как жизнь? — внезапно раздался звонкий мальчишеский голос, спасший проверяющую от вынужденного объяснения.

Замызганный парнишка в не по сезону легкой поношенной ветровке выворачивал карманы, извлекая их содержимое прямо на прилавок: жвачки, мятые бумажки, смотанные в клубок наушники…

— Во! Нашел… Думал, выронил. — Он протянул пятидесятирублевую купюру. — Чипсы дай.

Продавщица протянула яркий шелестящий пакет пареньку и ласково потрепала его по спутанным волосам.

— Так бери, «покупатель»! Не надо денег.

— Спасибо, Славка!

Парень торопливо вернул содержимое карманов на место, схватил упаковку и выскочил за дверь.

Вот он — звездный час! Довольная Светлана демонстративно закончила съемку эпизода вопиющего нарушения норм закона!

— Слышь, ты зачем меня на телефон снимаешь? — продавщица перегнулась через прилавок и вцепилась в рукав норковой куртки незваного «оператора».

Налоговый инспектор поморщилась и свободной рукой поднесла раскрытое служебное удостоверение к лицу нахалки.

— Вы только что нарушили закон о применении контрольно-кассовых аппаратов, необходимо составить акт, — менторским тоном заявила предъявительница красных корочек.

— Светлана Владимировна Ситина, инспектор… — прочитала вслух продавщица. — Светлана Владимировна, Свет, слышь, не пиши… А?..

— Прекратите мне тыкать, я при исполнении… — Светлана высвободилась из цепких пальцев нарушительницы и брезгливо разгладила мех пострадавшего рукава новенькой шубки-«автоледи» с жемчужным отливом.

После чего нарочно медленно, по складам, прочитала имя на бейджике поникшей нарушительницы: «Ярослава».

— Ознакомьтесь с поручением на проверку и предоставьте документы. И еще… Входная дверь на время составления акта должна быть закрыта.

— Сейчас документы принесу, а дверь можешь сама закрыть — все равно через пятнадцать минут конец рабочего дня, — буркнула Ярослава, исчезая в подсобке.

Светлана Владимировна неохотно взялась двумя пальчиками за шарик металлической задвижки и закрыла засов. Вытащив из сумки пачку влажных салфеток, она брезгливо протерла руки и часть прилавка. Удовлетворенная «дезинфекцией», разложила документы и приступила к составлению акта.

Закончив с формальностями, протянула Ярославе исписанные листы.

— Ознакомьтесь, распишитесь…

Продавщица читала медленно.

— Я не поняла про штраф… За что штраф? — наконец спросила она.

— За нарушение кассовой дисциплины. Реализация товара без оформления чека. Штраф будет составлять тридцать тысяч рублей.

— Сколько?! Ты че, ополоумела?! Пиши сразу миллион! Какой чек?! Это же Егорка-беспризорник! Он на рынке ошивается! Его все жалеют, больной он… Да я сейчас эти пятьдесят рублей пробью!

— Поздно! Факт есть факт! Подписывать будете?

— Ничего подписывать не буду!

— Так и напишите, что от подписи отказались.

У Славки на глазах выступили злые слезы.

— Ну откуда ты такая цаца бездушная на мою голову? Да у нас все в порядке, видишь же, по документам! Пожалуйста, не пиши про эти чипсы проклятые… Меня хозяин с работы выпрет… Будь человеком!

— Увольте от подробностей! Из-за таких как вы — бюджет страны страдает! Из-за таких как вы — у пенсионеров пенсии маленькие! Расплодилось жулья! Вор на воре!

— Кто — вор? Я — вор? — Казалось, глаза продавщицы вылезут из орбит. — Да что ты про меня знаешь, краля разодетая? Твой телефон — три моих месячных зарплаты… Эх! — в сердцах выдохнула Ярослава. — Что с тобой говорить! Подавись своим актом!

Разъяренная торговка — со съехавшим набок форменным колпаком — схватила бумаги и размашисто расписалась на последней странице.

— Теперь бюджет не пострадает! С завтрашнего дня — профицит!

— Ух ты, какие слова знаешь! — съехидничала Светлана.

— А ты что, думаешь, одна умная?! А все дураки? Светлана Владимировна уже не слушала, в конце концов, это было ниже ее достоинства — пререкаться с хабалкой. Она засунула документ в сумку и, не попрощавшись, выпорхнула из тесного помещения. Выйдя на улицу, заспешила в сторону автостоянки. Было семь часов вечера, но темно, словно ночью. Фонари тускло освещали опустевшую рыночную площадь.

«Интересно, Марк обрадуется моему решению переехать к нему? Конечно, квартирка на Второй Планерной улице — это не генеральские хоромы, но пожить какое-то время — пока родители не одумаются — можно…» — размышляла Светлана, семеня на высоких каблуках в обход огромной лужи с плавающими на поверхности обрывками бумаг и сигаретными бычками.