Виктория Токарева - Ничем не интересуюсь, но всё знаю

Чем все кончается? Мери бежит из дома вместе с Алексом. Алекса по дороге убивают. Мери умирает в родах. Леван тоже умирает от горя. Новорожденный ребенок остается сиротой.

Но это не все. Сестра Бенжамена, Софико, продает дом, чтобы расплатиться с долгами брата. А сама переселяется с детьми в сарай. Был дом, теперь сарай.

Бенжамен возвращается к сестре с чужим ребенком на руках. Значит, у Софико становится на ребенка больше.

Это финал.

Подводим итоги. Бенжамен красивый, добрый, веселый, гордый, но вокруг него все рушится и гибнет.

Бенжамен возвращается домой, отказавшись от наследства Левана, напевая свою «тая-тая», а за спиной – галерея смертей. Столько стоит его образ жизни, его глубокий неосознанный эгоизм.

Замечено: если человек раздает себя направо и налево, то самым близким, то есть семье, – ничего не остается.

А если человек – куркуль, все в дом, все в дом, то другим от него ни холодно, ни жарко. Вернее, холодно. Никакого тепла.

Таков закон жизни. Запасы доброты ограниченны, как и запасы нефти.

Однажды я поехала в Израиль, на Мертвое море.

Массажист прогуливался вдоль массажного стола, играя на моей спине как на фортепиано. Ему вдруг захотелось обсудить со мной фильм «Не горюй».

– Так ведь этот главный герой – он же отрицательный, делает вокруг себя всех несчастными. Я таких знаю сколько угодно…

Массажист – русскоязычный, из Ленинграда.

В Израиле очень много евреев из России, практически половина страны. Их называют: русские. Они, как правило, тоскуют по России, по русской культуре, поют русские песни, скучают. А Россия по ним не скучает. И даже не хочет помнить. Уехали – и с концами, хотя евреи серьезно пополнили русскую науку, культуру, медицину.

Фильм был принят с восторгом.

Данелия дал банкет.

Я оказалась приглашена, хотя не имела к этому фильму никакого отношения.

За столом сидело человек сто или двести. В центре застолья скромно восседал Данелия, рядом с мамой Мери Анджапаридзе.

Отец Николай Дмитриевич не присутствовал. Видимо, ему это было неинтересно, а может, его не брали. Хотя Николай Дмитриевич не хухры-мухры, генерал Метростроя. Но это не мое дело.

Меня поразило количество приглашенных… Сколько же надо потратить денег, чтобы оплатить такой банкет? Это сейчас бандиты оплачивают банкеты знаменитостей, а тогда бандитов не было. То есть они были, но не высовывались.

Гия и Мери сидели скромно, со скрытым достоинством, как английская королева рядом с принцем.

Гости произносили пафосные тосты. Все были буквально подавлены роскошью стола, количеством питья, талантом режиссера, высоким статусом семьи.

Мери – сестра великой грузинской актрисы Верико Анджапаридзе, а Георгий, стало быть, ее племянник плюс несомненный талант, звезда на небосклоне советской кинематографии.

Я оказалась за столом напротив старой актрисы – пьянчужки. В фильме она не занята, просто знакомая семьи.

Я вижу, как она достает из сумки пустую фляжку и переливает в нее водку из бутылки на столе. Делает себе запас на завтра.

Я вытаращиваю глаза и думаю: какой ужас…

А это вовсе не ужас. От многого немножко – не кража, а дележка.

Сейчас нет никого. Все умерли. С тех пор прошло сорок лет. Но в третьем возрасте, в котором я сейчас пребываю, гораздо лучше видно прошлое. Настоящее не задерживается в памяти, как-то мгновенно исчезает. То, что было сорок лет назад, помнишь лучше, чем то, что было десять минут назад.

Некоторым старикам память отшибает напрочь. Эта болезнь называется Альцгеймер, по имени врача, ее открывшего. С Альцгеймером встретились даже такие значительные персонажи, как Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер.

По аллеям нашего дачного поселка бродят тени некогда ярких личностей. Они перебирают ногами, опираясь на палку, и совершенно не помнят, как их зовут. Хорошо это или плохо?

С одной стороны, человек, теряющий память, как бы теряет и свое прошлое. Кто он? Никто. А с другой стороны, в жизни было так много несправедливого, что лучше бы это забыть. Начать с нуля. Или не начинать вовсе.

Пандемия нарастает. Многие знакомые тяжело переболели. Некоторые умерли.

Умер Боря Грачевский. Он собирался жить и быть счастливым. У него новая жена и новый маленький ребенок.

Я прячусь в доме, боюсь высунуть нос. Никуда не хожу, никого к себе не пускаю. Обросла, как поп-расстрига. С одной стороны – хорошо. Уединение. Не надо вести пустые разговоры, произносить напрасные слова. С другой стороны, общение необходимо – обмен энергиями. Иначе внутри все застаивается. Болото. Нависает депрессия, как тяжелые дождевые тучи.