Бернадин Эваристо - Девушка, женщина, иная

для моей семьи это был настоящий удар, и тут твой отец легко вошел в мою жизнь, обеспечил дружеским общением и комфортом, привлекал к гребле на реке Фосс, а вот плаванье и танцы, не говоря уже о выпивке, – это нет

все это он считал недостойными занятиями для дамы

после трех лет ухаживаний мы с ним поженились

мне их так не хватает, Пенелопа, этих танцев, и я часто вспоминаю, какой я была в молодости

та девушка давно ушла, уж не знаю куда

она замолчала и вернулась к своему вязанию, шитью, готовке, уборке, глажке или чем там еще она занималась

оборвав разговор на полуфразе

Пенелопа с трудом могла себе представить, что ее мать когда-то была такой бунтаркой и такой общительной

как жаль, что ей пришлось выбирать между карьерой и семьей, это так несправедливо

и точно так же, как ее мать мечтала убежать от дикарей Южной Африки, она мечтала поскорей поступить в колледж и делать карьеру, оставив позади родителей в смирительных рубашках

но в какой-то момент ей рассказали, что она не та, кем себя считала, и вся ее жалость к матери куда-то улетучилась

сменившись мощной волной горечи

ложь сама по себе была неприятной, хотя с годами причина этой лжи стала ей более-менее понятна; скорее ее задела жестокость самой подачи

жестокость, обнажившая линии разлома: что собой представляют они и кем теперь будет она

ты не наша дочь в биологическом смысле, сообщил ей отец за праздничным обедом по случаю ее шестнадцатилетия (более подходящего момента не придумаешь!)

ее нашли в колыбельке на ступеньках церкви

загадочная история: ни свидетельства о рождении, ни записки, никаких намеков

они ждали, когда она вырастет, чтобы сказать ей правду

в течение многих лет они пытались сами родить ребенка, но ничего не получилось, и тогда они взяли ее из сиротского приюта, тогда это было просто: подписали документы и забрали домой

за праздничным обедом не было сказано ни слова о том, что они ее любят, этого они ей никогда не говорили

а ей в ту минуту так важно было услышать о безоговорочной любви от людей, воспитавших ее как родную дочь

но нет

они вели себя как обычно, хотя по ее лицу текли слезы

продолжали сидеть на своих стульях с высокими спинками за овальным столом, покрытым бахромчатой скатеркой

развернули именные салфетки, лежавшие свернутыми в деревянных колечках

ели бараньи отбивные, картофель с мятой и горошек с маслом, обычную свою еду по субботам

передавали друг другу соус

перец

соль

Пенелопа, будучи не в силах проглотить застрявшую в горле картошку, выскочила из-за стола без разрешения и убежала к себе наверх, в спальню, где в рыданиях упала на кровать; она отчаянно ждала услышать приближающиеся шаги, осторожный стук, скрип открывающейся двери, почувствовать материнскую ладонь, похлопывающую ее по спине

рассчитывать на объятия не приходилось

вместо этого

она услышала, как человек, которого она еще совсем недавно считала своим отцом, отправился играть в гольф вместе с братом (уже ей не дядя), как обычно по субботам

а женщина, считавшаяся ее матерью, наверняка сидит перед горящим камином и вяжет крючком белые башмачки для своей маленькой племянницы Линды (уже ей не кузина)

до Пенелопы долетал смех из радиоспектакля

для них это был обычный субботний день

Пенелопа потом еще не раз пускалась в слезы, по-тихому от тех, с кем она жила, они не одобрили бы такого демонстративного проявления чувств

и от школьных подруг, которых она не могла посвятить в столь постыдную тайну

сирота

незаконнорожденная

нежеланная

отвергнутая

наконец их несхожесть получила объяснение

они не настоящие ее родители, и дата ее рождения ненастоящая

она не связана с ними по крови

ее терзали страшные мысли

какое нужно иметь сердце, чтобы бросить новорожденную на ступеньках церкви, как мешок с мусором?

а если бы ее загрызли крысы? или напали лисы? или она бы ночью замерзла?

какое бессердечие! и кто же они, ее настоящие родители?

если не знать, кто они, то как можно понять, кто она?

не осталось никаких бумаг

она найденыш

анонимный

неопознанный

загадочный

позже

внимательно разглядывая себя в зеркале на туалетном столике, Пенелопа поняла, что она до смешного не похожа на Эдвина и Маргарет – теперь она их так про себя называла

Эдвин низкорослый, анемичный, голубоглазый, с орлиным носом, и эти данные подходили мужчине, почти не проявлявшему своих эмоций, а если он изредка и позволял себе рассмеяться, то при этом как бы давал понять, что он нарушил правило не испытывать чувства радости