О`Санчес - Суть острова. Книга 2

Поспав, графиня Олга Бунаго застала меня там, где и оставила: в гостиной, примыкающей к моей спальне, обложенным большим количеством испорченной канцелярской бумаги.

— Что скажете, Ричард?

— Отдых пошел вам на пользу, Олга, вы даже улыбаетесь.

— Сон освежает. Как продвигаются ваши бумажные изыскания? О, я гляжу, вы некурящий? — это она заглянула в серебряную пепельницу на моем столе. Ничего так пепельница, изящная, в форме океанского электрического ската.

— Некурящий, да. Изыскания мои — полный шлак, покамест — ноль. Сейчас поеду в город, попробую кое-что выяснить дополнительно, а ближе к двадцати трем вернусь.

— И куда вы поедете, что будете выяснять?

— Гм. Это служебные секреты, сударыня, я бы и рад проболтаться, но инструкции мне это запрещают категорически.

— Ах, вот как. Ну тогда успехов и желаемых последствий. До половины двенадцатого я смогу вас подождать, а дальше — у нас с Марой просто духу не хватит.

— Я успею, но на всякий случай не забудьте, выделите мне ключи. — Старуха словно бы окаменела, вся в усмешке, и я с запозданием увидел в застывшей руке ее сцепочку из трех ключей. А довольная!.. Не успел я слово родить, типа, а она уж заранее знала, как и о чем я буду думать. Видимо, ей нравится ощущать интеллектуальное превосходство над людьми, и меня она записала в число тех, кто звезд с неба не хватает, и на небо не смотрит. Это предубеждение, насчет умственных способностей собеседника, однажды возникнув, бывает чрезвычайно стойким, таким прочным, что его, порой, не выкорчевать даже получением нобелевской премии… Такое царапает… но я не на философский семинар сюда приехал.

— Вы очень любезны, Олга. Если ваша Мара выполняет пожелания хотя бы с половинной скоростью — она истинное сокровище среди челяди.

Старуха и нахмуриться не успела моему яду, как я продолжил деловито:

— А чего Мара-то боится? Призрак невидим, насколько я понял, Мара глуховата?

— Вам бы лучше звать ее Мария, Мара она — только для меня…

— Исправлюсь.

— Она… да. Слышать вроде как и не слышит, но чувствует. Кожей ощущает, телом. Говорит, что вроде как все дрожит, воздух, стены…

— Понятно. Очень хорошо. Разрешите откланяться, ровно в двадцать три ноль ноль я у вас. Кроме меня в доме никто ночевать не будет, я правильно понял?

— Да, правильно, ведь мы уже об этом уговорились.

— Я просто уточнил, так мне положено по инструкции — уточнять. — С этими словами я обворожительно улыбнулся, поклонился — и был таков: Молина уже накрывала праздничный стол для единоутробного младшего брата, приехавшего из столицы.

Ох, и ел я там! Густой томатный суп, мечта ночей моих! Горячий, острый, наваристый! Мама — и та чуть похуже готовит, а у Молины с детства заслуженный бренд на него. Почему это, спрашивается, супы должны быть прозрачными? Кто такие французы, чтобы нам в супах указывать? Чуши учить? Нет уж: у сестры суп темно-красный, с золотым жирком, густой, мясо непременно говядина, с мозговой косточкой. Чуть-чуть картошечки, капустки, лучок репчатый, лучок зеленый (но попозже), свёкла обязательно, помидоры, томатная паста, чеснок, укропчик, петрушка, корешками и зеленью… Главное, Ши не проболтаться потом, сколько я ел и как хвалил, сразу заревнует, губки надует. Шонна тоже отлично готовит, но Суп Томатный Свекольный Со Сметаной — древняя семейная реликвия по женской линии, и Молина — главная хранительница ее, это даже мама признает. Я нашел в себе силу воли и притормозил после второй тарелки, потому что не супом единым, а живот не резиновый. В то же время, я порадовался, что живу вдали от эдаких соблазнов: мой зять Максим, муж Молины, старше меня лет на пять всего, а весит раза в полтора побольше, что неудивительно при его животе. Кормите меня каждый день супами да бифштексами — и я таким стану, не удержусь. Плюс, он еще до пива охотник. Зять работает дилером, торгует моторами от штатовских, отечественных и европейских автомобильных фирм. Зарабатывает хорошо, а в своем деле разбирается и того лучше. Уж я его взял в оборот, уж порасспрашивал…

Племяшечку-красотулечку только и успел обнять — ускакала на ночь глядя в скаутский поход, на трое суток, в составе полусотни еще таких же мелких крикливых подростков обоего пола. Со взрослыми, разумеется, с охраной, одних детей никто бы не отпустил, не в Европе, чай, живем.

Чего я себе даже нюхнуть не позволил — это алкоголя, хотя зять душевно уговаривал. Ему очень уж хотелось отведать какой-то европейской водки, в подарок присланной, а один он, видите ли, не пьет. Договорились отдегустировать в ближайшие дни, когда у меня с работой спадет напряженка.