Сергей Авилов - В.Н.Л. (Вера. Надежда. Любовь)

– Сейчас пойдём ко мне, сядем на телефон… – он закурил, туго пуская в холодный даже здесь воздух ядовитые кольца.

– Слушай, Пашка, – попытался сориентировать его я, – мне нужна нормальная комната. Я хочу снять жильё.

– Есть деньги? – заинтересованно поглядел он на меня впервые.

– Почему нет? – даже удивился я.

– Слушай… Ну слушай, – как-то вдруг засуетился он. – Надо подумать…

– Подумай, – разрешил я.

«Чего он боится?» – думал я. Я пока ещё даже не напрашивался.

– Как ребята? – попытался я разгладить разговор.

– Люляки-то? Ну как, играем, – солидно выговорил он. – В марте в Москву едем, потом Тверь. Сейчас вот из Петрозаводска приехали…

– Ого! – нечестно восхитился я. Нечестно потому, что всю эту кухню я знал изнутри. Организаторы обычно оплачивают проезд и проживание. Селят при том в каком-нибудь заброшенном детском саду. Чтобы поиметь деньги с этих мероприятий, нужно уметь себя ставить – в «Югах» я это умел. «Люляки» ещё в Сочах мучились проблемой оплаты их труда. В крупных городах такие проблемы возникают чаще. Побочный эффект переизбытка хороших музыкантов…

– А мы ещё трубача взяли! Мощный дядька – сорок восемь лет. Двое детей!

– Чем он их кормит? – не удержался я, жестоко намекая на финансовую сторону предприятия.

– Не знаю, – уклончиво отозвался Паша.

Вопросы оплаты в музыкальной среде, повторяю, стояли… В общем, дай бог такой эрекции. Поначалу каждый музыкант рвался на сцену. Готов был играть, доплачивая. Со временем это проходило – музыканты обзаводились семьями и начинали роптать. На этой стадии многие просто спивались, зачисляя себе в качестве оплаты дармовую выпивку. Желая при этом получать прилично. Любителей играть и получать от музыки кайф было мало. К таким, кстати, относился Макс. Короче, до той стадии, когда имя работало бы на тебя, музыкантами доживали немногие. Потом если не большая, то очень немаленькая их, музыкантов, часть, сидя на одинаковых кухнях или, как у нас в М-ске, на ночных скамеечках в обществе сигаретного дыма и низкокачественной выпивки, в обществе подержанных подруг, беззубо жаловались:

– Пробиться очень тяжело… – при этом, глотнув из бутылки, хмуро затягивались. Потому как пробиться – очень тяжело… А вот глотать – проще простого.

– Ну а вы? Не играете? – Паша задал не интересующий его, но обусловленный ходом беседы, вопрос. «Как вы? – А как вы?»

И тут я понял, что говорить про Осу ему не стоит. Я не хотел ни фальшивого сочувствия, ни дополнительных, неприятных вопросов.

– Разбежались, – скупо отдал я ему. Пускай додумывает, что угодно.

– А-а… – протянул он… – Это же у вас чувак пел в смирительной рубашке?

У на-ас… Это Оса и его артистические прибамбасы… Но тогда, кстати, было ничего себе…

– Ну, – говорю.

– Помню, помню… Пойдём? – он привстал, доставая кошелёк.

– Я заплачу, – притормозил его я, доставая крупную купюру.

Пройдя по Лиговскому проспекту (я прочел название), мы свернули в переулок, потом снова пошли по широкой улице. Беседовать на улице было невозможно – от мороза губы пробуксовывали согласные, поэтому я, отчаявшись говорить, смотрел. И многое из того, что я читал о Питере, узнавал… Особенно – норы арок, в которых жили похожие на прозрачных мокриц петербургские тайны…

Возле круглого жёлтого здания, в которое упиралась улица, свернули во двор. Поднялись на второй этаж по широкой каменной лестнице с фигурными перилами.

– Заходи… – эхо гулкого замка скрежетало в лестничных изгибах.

Я с облегчением нырнул в тёплое, пахнущее кошкой помещение.

– Значит, так, – хозяйничал Паша, утверждая на гудящую конфорку чайник и указывая мне место за столом. – Тебе хата на какое время нужна? На месяц, на два?

– Не знаю, – злясь на себя, пробормотал я. Я как-то не готов был так сразу… Поэтому, чтобы смягчить глупость, добавил: – На два – точно!

Этот вывод я сделал только что, вспомнив количество денег на карточке, с которыми я готов был расстаться.

– На два? – соображал что-то он, и я на всякий случай подтвердил:

– На два.

– Серый, хата есть… Но чтобы тебя поселить, надо сперва оттуда кой-кого выселить… Ценник умеренный, – и Паша назвал сумму, которая меня в общем устраивала.

Он объяснил: комната сдается какой-то девице из Мариуполя. Она тоже (тоже!) приехала покорять Питер, простодушно не зная, что Питер не очень-то покоряемый город. Более того – сделала даже несколько шагов по его покорению. Собрала группу, что уже само по себе – событие. Шаги вскоре оказались неубедительными. Группа распалась, просуществовав около полугода. Девица же хочет уехать…