Вионор Меретуков - Млечный путь

Геворкян изумленно откинулся в кресле.

«Откуда ты все это знаешь?»

«Мой муж… второй, кажется… — она сделала вид, что задумалась, — был профессором… что-то там такое по английской литературе».

«Когда вернемся, я с тобой разделаюсь», — пригрозил Геворкян.

«Убьешь?»

«Много чести».

«Тогда что?»

«Разведусь».

«Не торопись», — ледяным тоном сказала Вика.

«А ты смелая…»

Вика равнодушно пожала плечами:

«Смелости мне придает брачный контракт, особенно тот его пункт…»

«Где говорится, что все имущество при разводе делится пополам, — с усмешкой подхватил Геворкян. — Ах, голубушка моя, есть триста способов обойти этот неприятный пункт…»

«Оставим это, милый. Разве ты не видишь, что я без ума от тебя!» — она подошла и по-кошачьи прижалась к нему.

«Вижу и именно поэтому не верю, — вздохнул он. — Господи, зачем я опять женился?»

…Геворкян уже минут пять молчал, уставившись в окно. Порывы ветра отводили тяжелый занавес, надувая и кругля его, как парус, и тогда он, наверно, видел угол башни с бронзовой фигурой Аквилона.

— Вас давно изучают под микроскопом, как насекомое, — наконец произнес он. — Зачем вы убиваете? Раскольников хоть убивал ради высокой цели, а вы?..

Мне было ясно, что отпираться бесполезно, он все знает.

— У Раскольникова цель была высокая, но иллюзорная. А у меня — реальная, приземленная.

— Вы почему-то нравитесь мне. Даже не знаю, чем это объяснить. В вашем роду не было армян? Не было? Странно, вы такой симпатичный. Я знаю, вы спали с моей женой. Знаю, знаю, чего уж там, не стройте из себя святошу! Сегодня ночью она мне в этом призналась.

— Под пытками?

Он безнадежно махнул рукой.

— Увы, женщины без этого не могут, постоянство им не свойственно, я давно это понял и принял, — он пошлепал мокрыми губами. — Вот я… я был женат восемь раз. Как вы думаете, сколько рогов у меня за это время выросло? Думаю, целый лес. Откровенно говоря, я даже рад, что она изменила мне не с каким-нибудь паршивцем вроде Цинкельштейна, а с вами.

Он пригладил бороду и сказал:

— А теперь к делу. Из-за которого, собственно, я и заманил вас в эту средневековую берлогу. Я никогда не был сторонником крутых мер. Ключик… ключик я советую вам добровольно — подчеркну, добровольно — отдать. Чтобы было спокойней и вам и мне. Чтобы не пришлось прибегать к жестокостям вроде дыбы или поджаривания ваших филейных частей пожарным факелом.

Он покопался в карманах и через минуту протянул мне фотографию. На одной из них я увидел человека, очень похожего на меня, стоящего перед входом в стокгольмский банк.

— Могу предъявить и другие: те, которые вы сделали в хранилище. Вы отстаете от прогресса, дорогой Сапега. Вы думали, что, оставив у себя «Никон», обезопасили себя? Как бы не так! Этот «Никон» был с секретом. Он сразу транслировал все, что вы там наснимали, туда, куда надо. Но вы об этом, конечно, не знали.

Судя по всему, об этом не знал и Федор. Иначе зачем ему надо было с такой настойчивостью просить меня вернуть ему камеру.

— Я слышал, Федор погиб вместе со своими хозяевами.

— Это правда. Федор погиб, а дело его живет, — Геворкян усмехнулся. — Федор работал не только на меня, но и на компашку любителей поживиться на чужой счет. Откуда они узнали о ключике? Может, кто-то проговорился из вашего окружения, может, кто-то установил наблюдение за банком. Черт его знает. В последнее время развелось столько охотников до сокровищ, что за всеми не уследить.

— У меня есть время, чтобы подумать? — спросил я, вставая с постели. Я набросил на плечи халат и расположился в кресле так, чтобы на меня не падал свет. Я опустил руку в карман халата и с удовольствием убедился, что спица на месте.

— Время подчас дороже всяких денег. Скажите, какого черта вы потащились за нами? Вас даже не пришлось уговаривать. Удалось обойтись без свирели крысолова. Где ваша осмотрительность? Впрочем, у вас никогда ее и не было. Вспомните, как мне, в сущности, первому встречному, вы предложили выкупить у вас ожерелье.

— Не понимаю, к чему эти сложности? Могли бы со мной расправиться, не уезжая из Москвы.

— Признаюсь, я всегда любил все усложнять. Это моя слабость. Никак не могу от нее избавиться. И потом, это так романтично, Гарда, замок и вы, глупый и доверчивый лопух, попавший в лапы профессионалу.

— Судя по всему, вы многое знаете, — сказал я, — но вы не знаете главного. Извольте, я отдам ключик. Но что вы будете с ним делать? Без меня вы там ничего не получите. Я вам нужен не меньше, чем сам ключик. Без моего личного присутствия банк вам ничего не выдаст. А теперь позвольте вопрос. Как вы узнали обо всем? Откуда вы знаете, что у меня есть этот ключик? Только не говорите, что это тайна за семью печатями.