Марина Раевская - Я все смогу сама [litres]

Валя потом пыталась вспомнить, чем же ее кормил Александр, но ни названия блюд, ни их вкус в памяти не отложились. Вино слегка кружило голову. Спутник был тактичен. В первый раз за последние несколько дней она с мужчиной говорила не о делах, а болтала просто так, ни о чем.

Валя пришла в себя на пороге собственного отеля. По узкой винтовой лестнице они с Александром совершили восхождение на его этаж с номерами люкс. Сашина рука обнимала Валю за талию, запах его одеколона нежно щекотал ноздри, думать ни о чем не хотелось – хотелось просто быть женщиной.

Конечно, Валя понимала, что задумал Саша, – понимала, но не торопилась убегать с криками негодования. Александр был мужчиной привлекательным, их объединяли годы воспоминаний. Почему же не сменить подонка-мужа на куда более приятного партнера? Тем более что ни на какие серьезные отношения она не решится еще очень долго, если решится вообще когда-нибудь.

Александр закрыл и даже, кажется, запер дверь в номер. Теперь они были одни. Наконец.

Он обнимал Валю, целовал ее, она отвечала, ничего не стесняясь. Казалось, что они то ли разом обезумели, то ли оба дружно решили «да пропади оно все пропадом!». Вот уже Александр снял рубашку, вот потянулся к пуговичкам тонкой блузки Валентины. И… тут раздался звонок телефона.

Самый настоящий звонок, на который хочется ответить «Смольный на проводе!» или «У аппарата!». Но это был просто рингтон.

Александр, с трудом попадая в карманы, выудил свой «Самсунг» и рявкнул в трубку:

– Да! Что случилось?

И тут Валя пришла в себя. Нет, она ни о чем не жалела, ей было хорошо и спокойно в Сашиных руках, его поцелуи кружили голову. Но некое необъяснимое очарование вечера и сладкое безумие вдруг лопнули, как воздушный шарик. Пока Александр слушал мужской голос в трубке, она тихонько высвободилась из-под его руки, встала, вышла в ванную и стала приводить себя в порядок.

Неизвестный продолжал что-то втолковывать Александру, тот пытался уследить за рассказом и одновременно как-то удержать Валю. Но, конечно, это у него получиться не могло. Валентина наклонилась, осторожно коснулась губами впалой щеки с чуть заметной к вечеру щетиной и на цыпочках вышла из номера.

Точно так же на цыпочках спустилась по лестнице для персонала и вышла в темный вечер. Фонари освещали дорожки, о чем-то шептались листья почти невидимых в полутьме каштанов, откуда-то издалека доносилась музыка – любители рока слушали «Металлику».

– Домой, красавица, – вполголоса проговорила Валя, заводя машину. – У тебя дочка неизвестно где гуляет, а ты к серьезным бизнесменам в номера вламываешься…

Это было очень смешно – и всю дорогу до дома Валя смеялась, причем не истерическим, а самым обычным смехом усталой за день женщины, на душе которой хорошо. И которая беспокоится только о том, как старшая дочь сдала экзамен.

Дома было тихо и темно. В окно гостиной заглядывали черные в темноте розы, с веранды доносился аромат жасмина – куст в прошлом году посадила Таня. Да-да, та самая Таня, которая была никудышной горничной и совершенно гениальным садовником.

Весь второй этаж тонул в темноте – Кира явно не появлялась. Коты наконец получили ужин, причем Дон Сезар благодарно ткнулся в Валины ладони, а скандалист Васятка еще минут пять отчитывал тарелку с кормом. Вале есть не хотелось, но почему-то адски хотелось пить. Она нырнула в холодильник и с удовольствием вытащила запотевший графин домашнего яблочного сока. И в этот момент хлопнула дверь – в дом зашла Кира. Ее шаги Валя не спутала бы ни с чьими другими – ее дочь ходила так тихо, как могли бы передвигаться робкие привидения… Ну или стройные застенчивые эльфы.

– Кирюшка, как же ты меня напугала!

– Приветик, мам! – Девушка чмокнула Валю в щеку.

– Дочь, ты где была? И почему на звонки не отвечала? – Какие звонки?

– Ох, ну у меня и дочери… Я тебе с пяти часов звоню. Раз сто уже…

Кира тоже налила себе сока и присела к столу. Услышав слова матери, она вытащила из сумочки телефон и с удивлением увидела двузначную цифру в «Пропущенных».

– Вот черт… Мам, да это я с беззвука не сняла. Еще гуляла и думала, чего это ни ты, ни Катюшка меня не дергаете…

Валя устроилась на высоком барном стуле у мини-стойки. Настроение, несмотря на все неприятности, было замечательным, она даже не подумала накричать на Киру. Как обязательно сделала бы еще полгода, к примеру, назад, упомянув и позорное нарушение режима, и презрение к матери и сестре, и, главное, настолько низкую самоорганизацию, что к ерундовскому экзамену нет возможности приготовиться. Правда, однажды, после очередной такой нотации Кира, вместо того чтобы признать свою вину, вдруг подняла на мать глаза и сказала: