Андрей Шляхов - Главврач

— Тебе больше некуда привести девушку? — Константин с удивлением посмотрел на приятеля. — Могу дать наводку. Знаешь гостиницу узбекской Академии наук у метро «Рязанский проспект»?..

— Дело не в том, чтобы привести, а в том, куда именно привести, — Лешка смущенно улыбнулся. — Ты же знаешь, что у меня богатая фантазия…

— Знаю, — кивнул Константин.

Фантазия у Бутаковского была не просто богатой, а умопомрачительно богатой. Умопомрачительной в прямом смысле слова, потому что у учителей от Лешкиных оправдательных объяснений сносило крышу. Как обычно оправдывались опоздавшие ученики? Будильник ночью сломался или по дороге в школу остановила старушка и попросила донести тяжелую сумку до дома — ну как тут откажешь? А Лешка, к примеру, рассказывал, что он не мог заснуть всю ночь из-за ссоры родителей. Заснул только под утро — и проспал. Почему ссорились родители? Потому что у папы появилась другая женщина, в Бухаре. Он ездит к ней каждые выходные, а маме это не нравится, и она часто плачет. У какого педагога повернется язык ругать опоздавшего ученика в подобной ситуации? Да и с родителями на такую скользкую тему разговаривать не станешь… Так что Лешкина ложь благополучно сходила ему с рук. Не сделав домашнего задания, Бутаковский никогда не ссылался на отключение электричества или на внезапный приход гостей. Он выдумывал обыск у соседа-завмага. Уйма народу собралась, шум, крики, а когда соседа уводили, его жена зачем-то стекла оконные бить начала — ну разве в такой обстановке можно сосредоточиться? Если учителя назавтра встречали соседа на улице или в его магазине, то не удивлялись. Ясное дело — откупился, прохиндей этакий, обычное дело.

— В любви я тоже фантазер, — признался Лешка. — Просто так мне невкусно, я люблю ролевые игры, в особенности — на медицинскую тему. Ну, скажем, я соблазняю красавицу-медсестру или женщина-уролог меня соблазняет, но сначала немножко мучает… Впрочем, это неважно, сценарий может быть любым. Важны детали. В заведении, которое я обычно посещаю, есть все, чего только можно пожелать, начиная с косого креста и заканчивая гинекологическими креслами. Вроде бы все хорошо… — приятель тяжело вздохнул. — Да не совсем. Для полного впечатления недостаточно кресла и белого халатика. Нужен правильный антураж. Если на полу ковролин, а на стенах обои, с потолка люстра свисает и мебель не имеет ничего общего с медициной, то кресло не поможет создать правильное настроение. Я тут недавно кровь сдавал на анализ, так, представь, кончил в штаны от окружающей обстановки и медицинских запахов, несмотря на то что медсестра была старая и некрасивая. Но я просто представил, что на этой кушетке я мог бы разложить, кого хочу… Короче, ты меня понял. Ты не подумай, я тебе не забесплатно набиваюсь. Стольник тебя устроит?

— Да я даже и не знаю… — растерялся Константин, совершенно не ожидавший подобного предложения.

— Если на всю ночь, например — с двенадцати до шести, то два стольника, — продолжал соблазнять Лешка. — Охраннику проставлюсь отдельно, чтобы он не возникал. Если что-то ненароком коцнем, возмещу ущерб в двойном режиме. Девчонки у меня надежные, проверенные, я с кем попало не связываюсь. Короче, все будет в ажуре. Мне удовольствие, а тебе — прибыль.

— В принципе, это возможно, — подумал вслух Константин. — Но к делу придется привлечь охранника и его жену, которая оформлена у меня санитаркой. А если уж в дело вовлекаются посторонние люди, то лучше бы поставить его на поток. Риска столько же, а денег будет больше.

Вообще-то у Константина был оформлен договор с одним частным охранным предприятием, но дело же не в договоре, а в уговоре, которым договор сопровождается. А уговор был такой — или мы даем медсанчасти охранников, или же ежемесячно выплачиваем главному врачу половину стоимости наших услуг налом. Второе было выгоднее. Но все же, кому-то нужно присутствовать в богадельне ночью. На всякий случай, мало ли что. Бессменным охранником Константин сделал узбека Пулата, мужа санитарки Лолы. С этим семейством у Константина сложилось нечто вроде симбиоза, точнее — мутуализма, поскольку сотрудничество было взаимовыгодным. Шустрая Лола закрывала пять санитарских ставок, получая оплату по одной, а Пулат был не только охранником, но и дворником, а также мастером на все руки. В принципе, при необходимости Константин мог вызвать заводского сантехника или, скажем, электрика. Но морока была та еще — дай заявку и жди, пока их благородие соизволят явиться. Не факт, что сегодня придут, могут и через два дня, да еще и с претензиями: «завод большой, а я один!». А Пулат всегда под рукой и никаких претензий у него нет и быть не может, особенно с учетом того, что главный врач, по доброте своей, выделил им комнату в подвале. Предоставление приезжим иностранцам бесплатного жилья, да еще и в таком месте, куда не является за данью участковый инспектор, выглядело широким жестом, который Константин представил как помощь землякам (Пулат с Лолой были из Каттакургана, что в Самаркандской области). На самом деле, у него попросту не было другого выхода. Пулату, как охраннику, дворнику и мастеру полагалось находиться в медсанчасти практически безотлучно. Да и Лоле, работавшей с шести утра до часу ночи, несподручно было жить на стороне.