Андрей Шляхов - Главврач

Поликлинический антураж тоже изменился к лучшему. Стены из уныло-казенного зеленого перекрасили в приятный глазу светло-бежевый цвет, неудобные жесткие банкетки заменили на мягкие со спинками, повесили новые светильники, убрали с подоконников фикусы и прочую растительность, которая не добавляет кислорода, а только собирает пыль…

— Растения оживляют обстановку, — трепыхалась главная медсестра, которой оставалось работать около месяца, только она пока что об этом не знала. — Без них станет слишком голо!

Не стало. Константин оживил обстановку репродукциями пейзажей русских художников второй половины XIX века. Получилось симпатично и элегантно, одним словом — современно.

— Был сарай, а стал дворец! — восхищался Шариф Насирович, упуская из виду то, что на востоке дворцы называют «сараями». — А какие девушки в регистратуре сидят! Хоть женись по новой!

Девушки-регистраторы были предметом особой гордости Константина. Все как на подбор — умницы, красавицы и вообще милашки. Улыбнутся, помогут-посоветуют, на прощание скажут «доброго вам здоровья». Регистратура — это визитная карточка поликлиники, разве не так? Ворчливых гардеробных фурий Константин заменил приветливыми тетками, а уборщицам категорически запретил выступать по поводу того, что им, видишь ли, натоптали. Натоптали — так подотри, тебе за это зарплату платят, а если никто не натопчет, то на кой нужна уборщица?

Короче говоря, филиал Бутырской тюрьмы, в котором пациентов держали в струне, превратился в райский уголок, где все друг другу улыбаются и ведут вежливые речи. Рыба, как известно, тухнет с головы, но и с головы же начинает выздоравливать.

— Костик, как у тебя складываются отношения с коллективом? — волновалась бабушка.

— Нормально складываются, — отвечал Константин. — Коллектив у нас хороший, люди отборные, штучные.

А как же иначе? Сам ведь отбирал.

Обновленная медсанчасть была настолько хороша, что просто захватывало дух, только вот с коммерческими клиентами дело обстояло плохо. Место совершенно непроходное — рабочий район, около секретного предприятия, и, к тому же, никому, кроме сотрудников и местных жителей не известное. Сотрудники лечились условно-бесплатно, а местные жители в большинстве своем лечили все болезни водкой. А те, кто мог бы представлять интерес, обходили медсанчасть стороной, поскольку были наслышаны о суровости местных врачей.

Да, в былые времена, которые Константин про себя называл «зазаборными», уровень суровости действительно зашкаливал. Негласным высочайшим приказом здесь были установлены свои критерии нетрудоспособности. Так, например, при температуре тридцать семь и три десятых градуса больничный лист не открывался, для этого требовалось иметь не менее тридцати семи и пяти. Давление сто шестьдесят на девяносто пять? Вот вам таблетка, положите под язык и возвращайтесь на рабочее место. Спину прихватило? Сейчас сделаем укол, полежите десять минут и вернетесь на рабочее место. Какой больничный? Не смешите! Вы же инженер, а не грузчик, мешки на горбу не таскаете… Попробуешь возмущаться — огребешь выговор за нетактичное поведение. Помимо этого, заводская администрация договорилась с руководством двух близлежащих поликлиник о том, чтобы сотрудникам завода больничные листы не открывались и не продлевались. Заболел — чеши в родную медсанчасть! Участковый терапевт мог открыть сотруднику завода больничный лист только при вызове на дом, но только открыть, а не продлевать, продлевать полагалось в медсанчасти. Если же кто-то особо умный приносил больничный откуда-то издалека, то его могли и не принять. Вас предупреждали, что нужно обращаться в свою медсанчасть? Так что же вы нам филькины грамоты приносите?

Ради исполнения своей мечты Константину пришлось наобещать начальству золотые горы, иначе все бы закончилось, не начавшись. В первые три месяца, пока дело ставилось на новые рельсы, «дачек» от Константина не ждали, но, начиная с четвертого нужно было оправдывать ожидания. Иначе… Впрочем, о том, что будет «иначе» думать не хотелось.

Рекламные объявления в газетах и по кабельному телевидению особого успеха не имели, поскольку объявления размещали все коммерческие медицинские учреждения. Нужно было как-то выделиться из серой массы…

Константин попытался было договориться о раскрутке с известной певицей Ириной Ястыковой, у которой в аранжировщиках подвизался знакомый по Самарканду чувак по имени Ренал, то еще трепло, если говорить начистоту. Выпивая-закусывая за счет Константина в недешевом ресторане «Узбекистан», Ренал бил по своей впалой груди костлявым кулаком и обещал, что для его земляка и лучшего друга Ирина сделает все, что угодно, потому что он ей как брат, а она ему как сестра. Так что не волнуйся, бирода́р, [18] Биродар — брат, приятель (узбек.) лучше еще коньяку закажи.