Эммануэль Каррэр - Филип Дик - Я жив, это вы умерли

«Защитите свой внутренний мир. Не подстерегает ли ваши мысли посторонний? Точно ли в вашем мозгу нет никого, кроме вас? Остерегайтесь телепатов, а также провидцев. Возможно, ваши действия предписаны кем-то, кого вы никогда не встречали. Чтобы положить конец всем тревогам, свяжитесь с ближайшей службой защиты, где вам сообщат, являетесь ли вы жертвой физических проникновений, и нейтрализуют их за умеренную плату».

Вот образец рекламного объявления Ассоциации Рансайтера, лидера на процветающем рынке физической защиты. Телепаты, провидцы, антителепаты, антипровидцы, — есть из чего сплести интригу, которая поразила бы образованных читателей; карма Дика требовала, писатель полностью отказался от логических доводов и заставил своих термитов маршировать, плести невероятные интриги и бомбардировать Джо Чипа, «испытателя псионического поля» (профессия будущего, не так ли, моя дорогая?) Кроме тестирования псионических полей и поиска денег на мелкие расходы Джо Чип также занимался организацией отряда нейтрализаторов, настоящей элиты технократии, который должен был отправиться на Луну, чтобы очистить заводы одного бизнесмена, наводненные разнообразными и в высшей степени зловредными психами. Описание процесса вербовки тех и этих, всех в той или иной степени шизофреников, могло бы занять несколько страниц, да еще и выглядеть вполне разумным, если вспомнить широко разрекламированные фильмы, вроде «Семи наемников», который целиком посвящен тому, как набирается отряд, а что до его миссии, она изображена в картине лишь эпизодически: перед заключительными титрами несколько сцен боевых действий исключительно для проформы. Однако Дик добросовестно отослал свою небольшую группу психов на Луну, где власти и их противники должны были сойтись, согласно техническим требованиям. Он набросал на клочке бумаги своим все более и более неровным почерком несколько строк, развивая сюжет дальше: там неясно вырисовывался некий образ коварной девушки с черными глазами, какие нравились ему самому и Джо Чипу, который, как выяснилось, был способен вернуть всех в прошлое, в параллельный мир, откуда нельзя выйти, а если и можно, то только на его условиях и не будучи уверенным, куда в итоге попадешь, такова специализация компании.

Казалось бы, термиты, выполнив раз десять похожие операции, должны были без особых проблем справиться и теперь. Но с Диком вдруг что-то случилось: внезапно он понял, что на одиннадцатый раз это не проходит. Кончено. Бесполезно настаивать. Попытки громоздить одни слова на другие, подобно тому как в детстве он играл в конструктор, больше ни к чему не приведут. Тогда с упрямой враждебностью, которая леденила его сердце, рушились кубики, теперь точно так же себя вели слова и буквы. Они были даже не враждебны, а инертны. Мертвы. И его зомби будут навсегда заблокированы на Луне, дрожа от холода в своих одеждах из кожи вуба. Термитник, не без помощи таблеток, дернувшись несколько раз напоследок и подарив ему слабую надежду на повторный запуск, застыл окончательно. Термиты были мертвы. Говорят, что клетки мозга начинают умирать еще с рождения, тысячами каждый день. Возможно, его собственные уже все были мертвы. Возможно, он сам был мертв.

Остатки мыслей плавали в мозгу Дика как рыбы в банке с затхлой водой. Хмурая неприязнь, смутные опасения, воспоминания о болезненных воспоминаниях. Когда они случайно начали вырываться наружу, его затопил приступ ледяного страха, мгновенно распространившийся по всему телу, хотя нервная система уже почти не функционировала. Приблизительно те же ощущения Филип испытывал, будучи ребенком, в приемной у дантиста: в тот момент, когда ассистент открывал дверь, мальчику казалось, что наступило мгновение, которого он боялся всю свою жизнь.

Возможно, именно это и чувствуют люди в момент смерти.

Однажды Дик прочел в одном из журналов статью о достижениях криогеники: покойников не хоронят, а замораживают, с тем чтобы воскресить их в тот момент, когда наука достигнет невероятных успехов. Уолт Дисней, как говорят, рассчитывал на это, надеясь стать бессмертным. Также можно было заморозить человека непосредственно перед наступлением клинической смерти, с тем чтобы сохранить минимальную мозговую активность, что, безусловно, повышало шансы на то, что он сможет однажды пробудиться. Неподвижно сидя перед печатной машинкой, Дик рисовал в своем воображении черный экран монитора, помещенного у изголовья замороженного тела, на котором в тишине отражается электроэнцефалограмма, почти прямая линия, но не совсем. Что могло соответствовать этим едва различимым вибрациям в мозгу человека, замороженного полуживым? Сны, обрывки мысли, плавающие во тьме образы? Остатки сознания? Нечто такое, что смутно продолжает воспринимать себя как «я» и существовать в пространстве, во времени в своем прежнем виде? Возможно, в глубине этой комы кто-то или что-то, недавно бывшее кем-то, видит себя в образе писателя научной фантастики с растопленным мозгом, преследуемого налоговой полицией, терзаемого энтропией, сидящего перед некрополем букв, которые отказываются заниматься судьбой Джо Чипа и его товарищей. В конечном итоге, им тоже придется умереть. Никто не будет сожалеть о них, а недостатка в таких возможностях у героев романа не будет, если лунные заводы действительно так полны опасностями, как он заявлял. Будет достаточно любого пустяка, чтобы поставить в книге последнюю точку, скажем, на странице 80. Например, пригласивший их владелец заводов явится, чтобы поздороваться с гостями и, не переставая приветливо улыбаться, поднимется, подобно огромному шару, к потолку.