Татьяна Набатникова - День рождения кошки

Мы уже покидали Вену. Последние австрийские монеты, неходовая в других местах валюта, были наскоро дотрачены. На общественный транспорт до аэропорта у нас был припасен билетик на две персоны, купленный в автомате. Но в последний момент мы обнаружили, что он детский, по половинному тарифу. Видимо, нажали не на ту кнопку у автомата, сгребли сдачу, не считая, и не заметили ошибку. Покупать новый было уже не на что. Австрийцы хоть и ближе к славянам по характеру, чем упорядоченные немцы, которые всё делают заблаговременно, но и у них поменять доллары можно только в банке и только в определенные часы. Мы с Егором влипли.

Надо иметь в виду, что это вам не Россия, где безбилетный проезд дело самое естественное, там это — форменное преступление, наравне с грабежом и разбоем.

Заготовили мы подходящую легенду для контролера — а разговор с контролером был абсолютно неизбежен, потому что последний отрезок пути нам предстояло ехать на пригородной электричке, где билеты проверяются неукоснительно. Егор по-немецки не говорил, и драме предстояло разыграться между контролером и мной.

Когда человек в униформе приблизился к нам, Егор воскликнул краткую молитву: «Господи, помоги!» — и отвернулся от позорища.

Контролер взял наш билет, долго в него вглядывался, потом уточнил:

— До аэропорта? — по-немецки, естественно.

Я кивнула, ни жива ни мертва.

— Вдвоем?

— Да.

Контролер продырявил наш билетик своей машинкой, вежливо вернул мне и проследовал дальше.

Мы с Егором ошеломленно посмотрели друг на друга.

Так я узнала силу молитвы.

Конечно же, имеет значение, кто просит, о чем и с каким сердцем.

Если, скажем, ты уже изрядно задолжал своему соседу, пропустил все сроки и снова пришел просить, то вряд ли дадут. Так же и тут. Сперва рассчитайся по старым долгам.

Однажды я очень долго собиралась в храм. «Собиралась» — в данном случае говорила себе: надо бы сходить в церковь. Дальше намерения дело не шло. Все работа да дела. Вот уже и момент себе определила: отстоять неделю покаянного канона в Великий пост. Уже и вслух объявила (как теперь говорят, «озвучила») свои планы в разговоре с подругой. А дал слово — держи.

Но в понедельник — одно помешало пойти в храм, во вторник — другое не пустило, в среду… Да ладно, решила я в среду, канон можно и дома почитать, по молитвеннику. Вот так и сдаешься. Так и сдаешь…

Но посреди рабочего дня, собравшись ехать по срочному делу, я вдруг обнаруживаю, что у моей машины проколоты два колеса. Поездка по срочному делу сорвалась. И даже до шиномонтажа не доехать, поскольку запаска только одна. Часа полтора ушло на замену колес.

В тот же вечер посреди дороги мне пришлось менять еще одно колесо. Три за один день! Поневоле задумаешься: за что это мне такая напасть?

А когда задаешь себе этот вопрос — за что? — твоя пытливость немедленно удовлетворяется. Ответ возникает сам по себе, причем всегда безальтернативный (собственно, это тоже чудо). Вот — за то тебе, а вот — за это. Знает кошка, чье мясо съела, но человек почему-то не всегда догадлив, приходится его носом тыкать. Намек меньше, чем в три проколотых колеса, он даже не воспринимает.

Вот какими плетьми приходится отбившуюся овцу в стадо загонять.

В четверг я уже стояла в соборе на вечерней службе. И в пятницу, и в субботу, и в воскресенье…

Другой раз боишься на исповедь идти: жалко огорчать ни в чем не повинного человека своими погаными грехами, каждый из которых есть по сути убийство или предательство (которое в конечном счете тоже убийство). Ведь и сама эта исповедь — еще один грех убийства: обрушиваешь на живого человека свое преступление, вынуждаешь его делить с тобой эту тяжесть и отнимаешь у него последние капли веры, надежды и любви.

Но деваться некуда: бывает, что последняя инстанция, куда ты можешь обратиться за помощью, — Господь Бог, но обращаться к Нему из твоей бездны — все равно что писать «на деревню дедушке»: настолько забились всякой дрянью, заизвестковались те каналы связи, по которым душа твоя могла бы сообщаться с Ним, — никакие мольбы не дойдут, увязнут и угаснут.

Очистись сперва, исповедуйся, Святых Даров причастись.

Промысел Божий и в том, что как только ты осознаешь свою нужду, тут же последует тебе и помощь. Случайно (конечно же, не случайно) я узнаю от коллеги, что наш товарищ, писатель Ярослав Шипов, несколько лет назад рукоположенный в священники и уехавший служить в глубинку, теперь вернулся в Москву. Это было как раз то, что нужно. Свой своему поневоле друг. Своего и обременить не задумаешься.