Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

Когда вернулись в лагерь, солнце успело спрятаться за горизонтом. Синьора Полетте сразу скрылась в шалаше. Синьор Дорети отошел в сторонку, сел под деревом и, казалось, задумался. Алессандро не спешил идти спать, сначала занимался кое-какими мелочами по хозяйству, затем расстелил одеяло под деревом и улегся под открытым небом. Ангелика же долгое время сидела у шалаша и смотрела на звезды, спать не хотелось. Из головы не выходила Эбигейл, разговор с ней, ее слова, опасения и сомнения. Когда мысли об Эбигейл утомили ее, она переключилась на беременность, но эти мысли только усугубили ее и без того паскуднейшее настроение. В какой-то миг Ангелика ощутила себя слабой и уязвимой, будто мышь, у норки которой притаилась лиса. Девушка не могла и не хотела больше терпеть одиночество, встала с земли и направилась к Алессандро, опустилась рядом на одеяло. Он не спал, улыбнулся ей в темноте. Она легла к нему спиной, и он обнял ее, прижался губами к затылку. Ангелика почувствовала, как страх и одиночество начали покидать ее, сменяясь непонятно откуда взявшейся радостью и уверенностью, уверенностью в том, что пока рука Алессандро покоится на ее животе, ей нечего бояться, ей и ее будущему ребенку.

– Вы не видели Сильвестра? – спросила их на следующее утро синьора Полетте, едва показавшись из шалаша. – Вчера он мне показался каким-то странным. Как бы не натворил чего.

Ангелика лежала на одеяле, сладко потягивалась и наблюдала, как Алессандро разводит костер.

– Нет, синьора Полетте, – отозвался Алессандро. – Сегодня утром я его еще не видел. Не волнуйтесь, может, прогуляться пошел. Смотрите, какое утро хорошее, самое время для прогулки.

Ангелика зевнула и улыбнулась, заметив над головой в кроне дерева, под которым лежала, парочку попугаев. Один из них, по-видимому самочка, сидел, взъерошив зеленые перья, второй же "топал" по ветке рядом и то и дело покрикивал, словно муж жену поучал. Солнечные лучи весело растекались по стволу дерева, стекали на землю и терялись среди травы. Солнце, отдохнувшее после долгой ночи, с упорством скалолаза поднималось на небо, обещая в скором будущем залить мир теплом и светом. От мрачных вчерашних мыслей у Ангелики не осталось и следа, даже изредка докучавшие воспоминания об Эбигейл не могли унять той радости, что рождалась в сердце Ангелики в эти минуты.

– С каких это пор он начал совершать утренние прогулки? – синьора Полетте окинула взглядом лагерь. – Горе ты мое, горе, – вздохнула женщина, развернулась и скрылась в мужской половине шалаше.

Когда синьора Полетте вновь показалась на улице, в руках она держала парочку одеял. Женщина отошла от шалаша, бросила одно из них на землю, второе ухватила двумя руками и встряхнула.

– Сколько пыли, – синьора Полетте поморщила нос, а Ангелика улыбнулась, пыли-то в одеяле было не так уж и много. Ангелика не удивилась бы, узнав, что синьора Полетте вытряхивает одеяла каждый день.

– Милая, я тебя побеспокою, – синьора Полетте приблизилась к дереву, под которым лежала Ангелика, и забросила на одну из его ветвей одеяло. Ангелике пришлось перебраться под другое дерево. Между тем синьора Полетте повертела головой. – Никто не видел моей выбивалки? Куда она запропастилась? Всегда у шалаша лежала, а тут на тебе.

– О какой выбивалке вы говорите, синьора Полетте? – Алессандро смотрел, как разгорается костер, но, услышав вопрос синьоры Полетте, повернул к ней голову.

– О дубинке, которую сделал для себя Кирк. Я ею всегда одеяла выбивала.

– Не знаю, синьора Полетте. Я ее не видел.

Ангелика так же мотнула головой.

– Что же это за наказание такое? – синьора Полетте всплеснула руками, отломала от дерева ветку и принялась за одеяло. Покончив с одним, женщина взялась за другое, затем отнесла одеяла в шалаш и вернулась с остальными.

Ангелика наблюдала за синьорой Полетте, пока ей это не надоело, тогда она легла на спину и смотрела, как по небу ползут седые полоски облаков. Внезапно девушка вздрогнула. Над островом прокатился вопль, от которого у нее по коже побежали мурашки. Алессандро, колдовавший над костром, разогнулся и устремил взгляд в джунгли. Синьора Полетте же застыла с веткой в руке, готовая выбивать очередное одеяло. Но тут прозвучал еще один вопль, и ветка с тихим шорохом упала на землю.

– Матерь Божия, – всхлипнула синьора Полетте. – Никак Сильвестр кричит.

– Оставайтесь в лагере, – сказал Алессандро женщинам. – Я пойду, посмотрю, что случилось.