Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

Попрощавшись с синьорой Полетте (ох, и вид у нее был, будто страдала несварением желудка который день подряд), синьором Дорети и Эбигейл (Кирк, как оказалось, спал в шалаше) Ангелика взяла Алессандро за руку и повела прочь из лагеря.

Только они отошли от лагеря, как их нагнала Эбигейл. Тревога на лице девушки заставила Ангелику насторожиться.

– Мы можем с тобой поговорить? – Эбигейл остановилась перед Ангеликой, переводя дыхание.

– Конечно. Где ты хочешь поговорить?

– Идем к холму. Только без тебя, Алекс, хорошо? – Эбигейл перевела взгляд на Алессандро.

– Хорошо. Я подожду тебя дома, милая.

Ангелика одарила его вымученной улыбкой, развернулась и пошла с Эбигейл к холму. Шли молча. Ангелика не спешила выведать у Эбигейл причину для разговора, Эбигейл же не спешила ее раскрывать. Когда оказались у холма, Эбигейл огляделась и попросила Ангелику подняться с ней на вершину. От Ангелики не утаился страх, появившийся на лице Эбигейл вслед за тревогой. Но она продолжала молчать, предоставляя Эбигейл возможность первой начать разговор.

Взобравшись на вершину холма, они уселись на траву и заскользили взглядом по джунглям, затем по океану, сверкавшему в отдалении в лучах полуденного солнца. На небе появились облака, густые шапки, будто вымазанные в грязи – явный признак скорого ливня. Ветер принес со стороны океана запах соли и крики фаэтонов вперемешку с криками олушей.

– Вин вернулся, – наконец нарушила затянувшееся молчание Эбигейл.

– Я заметила. Не говорил, где был?

– Нет. Отшучивается. Мне не нравится эта его веселость. Она меня пугает. Значит, и Эбигейл это почувствовала.

– А что говорит Кирк?

– Он ведет себя так, будто не замечает. Странно, Вин пытается даже шутить с Кирком. И это меня пугает. Но больше всего меня пугает то, что… что Вин опять хочет заняться со мной сексом. Это у него называется: "Вспомнить прошлое".

– Угрожает?

– Нет. Но… но когда он говорит, мне как-то не по себе от его слов становится. Хотя и не говорит ничего такого, что я раньше от него не слышала. И все же он меня пугает.

– И что ты ему ответила на его предложение?

– Сказала, что ничего у нас не получится. Как-никак, а Кирка я тоже боюсь. Он успокоился после того происшествия, но сейчас, после возвращения Вина, от него всякое можно ожидать… от них обоих, – поправила себя Эбигейл.

– А как себя повел Винченцо, услышав отказ?

– Заулыбался, сказал, чтобы я не волновалась и… и все.

– Не волновалась? О чем не уточнил?

– Нет.

– Странно.

– Вот и я о том же.

– И что ты намерена делать? – Ангелика взглянула на Эбигейл.

– Знаешь, быть может, я и переспала бы с Вином, но боюсь Кирка. В следующий раз он или меня, или Вина точно убьет, если узнает.

Ангелика устремила долгий взгляд вперед, смотрела, как отливает золотом поверхность океана вдали. Тихий, словно спящий ребенок, ласковый, словно шепот любимого. Океан. Каким же разнообразным может быть это чудо творения незримого бога, а, может быть, и богов, богов не только способных думать, но и чувствовать. Ведь те, кто создавал океан, явно не были обделены чувством красоты, наоборот, были тонкими ценителями прекрасного и могли наперед прочувствовать результат своего творения. Как минимум так, как это ощущала Ангелика, глядя на пока еще добрый как ангел океан. Изумительное творение вызывающее изумительные чувства. Трепет в сердце, восхищение сродни почтению и… и страх перед мощью этого спящего котенка, в один миг способного превратиться в разьяренного и неуправляемого хищника.

Сверкнула молния, и далекий раскат грома всколыхнул пространство, заставил его вздрогнуть, пасть ниц перед невиданным могуществом сил природы. Поднялся ветер, и Ангелика заметила, как океан ожил, зашумел, по поверхности побежали волны, на гребнях которых появились белые барашки. Волны бежали по поверхности, налетали на вздымавшиеся из-под воды, точно верхушки гор, коралловые рифы, тут и там разбросанные по мелководью, шипели змеями и рассыпались миллионами соленых брызг.

– Я бы на твоем месте все же избегала Винченцо, – нарушила молчание Ангелика, обхватив руками колени. – А лучше обоих: и Винченцо, и Кирка.

– Ха! – воскликнула Эбигейл. – И что тогда? Заняться мастурбацией? Я живой человек, а не робот. У меня как у женщины есть свои потребности, и я не могу просто взять и отказаться от них. Тогда уж только одна дорога – в монастырь, но, знаешь, – Эбигейл посмотрела на Ангелику, – что-то меня туда совсем не тянет. Я еще в своем уме.