Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

– И дня не проходит, чтобы я не винил себя в ее смерти. Было бы лучше, если бы я умер, а она осталась жива.

– Но ты же ни в чем не виноват. Да и что ты мог сделать? Ты же не мог знать, что ремень безопасности…

– Насчет ремня я обманул, – Алессандро ковырнул землю ножом, выгреб ее руками из могилы. – Ты помнишь, как стюардесса проводила предполетный инструктаж? Она говорила в частности о том, что надо делать, если произошла разгерметизация салона. О том, что в первую очередь мы должны позаботиться о себе, надеть кислородные маски себе на лицо и только потом помогать соседу по креслу. Я оказался хорошим учеником. Очень хорошим… Когда произошла разгерметизация салона, я поступил так, как и сказала стюардесса, подумал в первую очередь о собственном выживании. Схватил свалившуюся на меня сверху кислородную маску и попытался надеть ее, но это оказалось не так легко в такой критической ситуации. Мои руки меня не слушались. Я чувствовал, что теряю драгоценные секунды, но ничего не мог с собой поделать. Я боялся, ужасно боялся, запаниковал. Даже не помню, как мне все же удалось надеть эту треклятую маску. Секунду-другую я приходил в себя. Когда же я повернул голову и посмотрел… посмотрел на Луизу, – Алессандро прекратил рыть землю, плечи его вновь содрогнулись, – моя малышка была уже без сознания… Наверное, она растерялась, так же… так же, как и я, не знала, что делать. Все надеялась на меня. Надеялась, что спасу ее. А я… я не спас. Своей медлительностью я убил ее, убил своего ребенка. Трус. Трус!

Алессандро размахнулся и всадил нож в землю чуть ли не по рукоять. Рванул его вверх и вновь вогнал в землю, затем снова и снова. Гнев на самого себя, обида на судьбу – все смешалось в этих неистовых попытках "убить" землю.

Ангелика смотрела на бесновавшегося Алессандро, раскрыв глаза, с тревогой и в то же время с жалостью, затем накрыла рукой его руку.

– Алессандро, перестань. Ты не трус. Трус бросил бы меня без сознания в тонущем самолете. Трус оставил бы меня на съедение акулам, а не бросился спасать. Если бы не ты, мы бы все давно уже умерли.

– Нет, не если бы не я, – Алессандро прекратил кромсать землю. – Если бы не… – тут он посмотрел на сидевшую рядом девушку и запнулся. – Я часто думаю, что зря взял билет на этот самолет. Тогда бы… тогда бы ничего этого не было, – Алессандро выгреб землю из ямы, окинул взглядом окрестности и вновь всадил нож в землю. – Когда самолет каким-то чудом не врезался в поверхность океана, а приводнился, я не потерял сознание, поэтому видел все, что происходило до самой последней секунды, видел, как самолет разваливается в воздухе, и все ждал удара – я бросился к Луизе, но она была уже мертва. Никогда не забуду выражение ее лица. Бедняжка. Надеюсь, она не сильно мучилась перед смертью. Первой моей мыслью было свернуть себе шею. Я не знал, как буду жить дальше без своей малышки. У меня же кроме нее и матери больше никого не было…

Ангелика открыла, было, рот, собираясь подробнее расспросить о матери девочки, но оставила вопрос на потом, не желая перебивать Алессандро. Над головой закричал попугай, взмахнул крыльями и улетел вглубь джунглей.

– …Но я не свернул себе шею, увидел, как Винченцо вместе с другими, кто не был без сознания и не получил никаких существенных травм, побрел к спасательным выходам на крыльях. Потом я снова посмотрел на свою малышку, посиневшую, в проеме между креслами заметил тебя. Ты была без сознания, предплечье было в крови, а рядом валялся сундучок – ты знаешь, многие девушки носят такие вместо сумочек. Края сундучка были металлические, один край – в крови. Должно быть, именно так ты и распорола себе руку. Глядя на свою мертвую малышку и на тебя, все еще живую и… и такую красивую, что… – Алессандро бросил на Ангелику быстрый взгляд. – В общем, я не мог позволить тебе умереть. Я не хотел больше смертей по моей вине. Ведь если бы я не спас тебя, твоя смерть была бы на моей совести, а я как-никак доктор… Ладно, все это неважно… Прости, мне надо похоронить Луизу. Именно поэтому я и забрал ее из самолета. Не хотел, чтобы ее маленькое тельце стало кормом для рыб. Не хотел, чтобы ее душа осталась в заточении глубоко на дне океана, – Алессандро отложил нож и перевел взгляд на небо.

Земля на краю джунглей оказалась глинистой, со всевозможными камешками и раковинами, которые затрудняли ее рытье, поэтому могила была небольшой. Сантиметров тридцать в глубину, не больше.

Алессандро подхватил сверток и бережно уложил в могилу. Минуту-другую стоял статуей и смотрел на сверток, затем принялся руками загребать землю в яму. Закончив, взял нож, поднялся на ноги и направился вглубь джунглей. Спустя минуту он вернулся, держа в руках помимо ножа кусок лианы и две тонкие ветки. Соорудил крест и воткнул в землю на могиле.