Вольфганг Кеппен - Записки Якова Литтнера из подземелья

Сегодня утром эсэсовцы дважды появлялись на еврейской улице, и каждый раз начиналась паника. Мы ели картофельный суп вместе с семьей Гальперна, и настроение у всех было подавленное. После еды я писал дневник, Янина занималась посудой. Госпожа Гальперн помылась, надела чистое белье и лучшее платье. Потом она попросила меня позвать ее мужа и сына. Пока я ходил, она тихонько переговаривалась с Яниной. Янина была испуганна. Своего мужа и сына госпожа Гальперн попросила не осуждать ее за то, что она их покидает. Мне она тоже протянула руку со словами: «Попрощайтесь со мной». Нас душили слезы. Профессор Гальперн онемел. Испуганный ребенок кричал. Я в ужасе воскликнул: «Нет, вы не вправе этого делать!» Но было поздно. Она уже приняла яд. Теряя сознание, она опустилась на деревянную скамью. Она умерла к утру от отравления люминалом. Найти врача не удалось. Живший в гетто аптекарь всю ночь пытался ей помочь, но тщетно. Ее родные безутешны, зато теперь она избавлена от мучений, которыми наполнена наша жизнь. Многие евреи запаслись ядом…

Молодые люди, которые пели и смеялись в ту ночь, когда мы вернулись в гетто, бежали в леса. Они собирались пробиться до Волыни и присоединиться там к партизанам. Однако уже на следующий день их обнаружили в лесу неподалеку от Збаража, и четверо из них были убиты на месте. Пятого, тяжело раненного, доставили в еврейский совет, где он умер спустя несколько часов.

Надо же — дети играют на еврейской улице. Еврейские дети. Я смотрел на них из окна. Они играли в «акцию». Из ящиков и досок одни сооружали себе укрытия и прятались в них, а другие изображали эсэсовцев и выгоняли их из тайников, чтобы потом расстрелять из деревянных винтовок. Я боюсь, что дети играют в свою собственную судьбу — ту, что их ожидает.

Сегодня в гетто вошли три немецких солдата. Сперва началась обычная паника. Их приняли за эсэсовцев. Однако я увидел, что это были солдаты вермахта, а потому остался стоять перед домом, когда все бросились врассыпную. Эти трое спросили меня, почему все разбегаются. Они ведь никому ничего не делают. Один из солдат хотел показать двум другим, как живут евреи. Я сказал: «Евреи живут так же, как и все другие люди, если только им дают жить по-человечески». Тогда солдаты вежливо спросили, можно ли войти в дом. На нашем столе лежало полбуханки хлеба. «Так все-таки еда у вас кое-какая есть», — сказал один из солдат. Похоже, они представляли себе дело так, будто есть нам уже просто совершенно нечего. Присоединившаяся к нам Янина показала им фотографию Митека и пожаловалась, что его расстреляли. В ответ она услышала: «Ему хорошо, для него уже все кончилось». После всего этого они очень вежливо поблагодарили меня и пошли дальше. Они удалялись, довольные тем, что видели достопримечательность, остатки вымирающей расы.

В Збараже и прилегающих селениях расклеены большие плакаты с надписью: «За укрывательство евреев — смертная казнь». Никто не должен ускользнуть от палача. Тайники в еврейских домах потеряли всякий смысл, потому что они уже известны карателям. Теперь мы отправляемся по ночам с кирками и лопатами в лес и зарываемся в землю. В темном кустарнике мы словно муравьи, старательно складывающие муравейник. Иногда украинская полиция стреляет наугад, на звук, услышав нашу возню.

Мы сидели в норе и разговаривали. «Бог нам поможет», — сказал я. Аптекарь ответил с ожесточением: «Ну и где же он, ваш Бог, господин Литтнер?» Ночной ветер пел в листве деревьев свою древнюю песню. Над лесом сверкали звезды. За лесом подстерегала одетая в мундир смерть. Я ответил: «Бог здесь, с нами». Профессор Гальперн спросил в отчаянии: «А как Он может нам помочь, каким образом?» Я ответил: «Это тайна». В гетто закричала женщина.

Булочник Л. доставляет жителям гетто муку и хлеб. Внакладе он не остается. Сегодня он был у нас и предложил творога. Неожиданно мне пришло в голову спросить его, не может ли он помочь нам спастись. Он раздумывал. Я пообещал ему вознаграждение. У него, сказал булочник, нельзя, у него семеро детей. Но он подумает. Не Господь ли послал нам булочника в последнюю минуту?

Булочник объявился снова и сообщил, что ему удалось найти для нас подходящее место. Он вполне обычный человек. Но для нас он был ангелом. Янина пошла с ним, чтобы договориться с людьми, которые были готовы принять нас. Когда Янина вернулась, она рассказала удивительную историю. Б., польский дворянин, известен в городе как ярый сторонник фашизма. Он владеет расположенным на окраине города особняком с роскошным садом. Однако в городе знают, что, несмотря на прекрасное имение, у него в кармане ни гроша. И чтобы раздобыть денег, он, фашист, согласился спрятать у себя нас, евреев. Янина с ним договорилась. Нас там ждут.