Надежда Нелидова - Бабьи подлянки [сборник]

Приходите в мир голым и уходите голым.

«Эта черта любопытная, в последние десятилетия стала являться между некоторыми лучшими из студентов…»

Я не собираюсь писать о народовольцах Чернышевского. И студенты-медики — чистое совпадение. Потому что действительно речь пойдёт о наших сыновьях, трёх друзьях — учащихся медакадемии. Красивые, сильные, здоровые, умные.

Один в разводе: провёл в браке год и разочаровался. Второй жил с девушкой четыре года, не расписываясь. Как вспышка, случилось увлечение сокурсницей. Пылко признался ей в любви, получил отлуп… Но и на прежнюю девушку уже смотреть не мог. «Любовь ушла», — сказал он. Третий, насмотревшись на них, не спешил вступать в отношения: хорошее дело браком не назовут.

И вот мама второго парня обрадовала: «У сына, наконец, появилась близкая по духу девушка. Вместе сидят в читалке, гуляют, ходят на премьеры в театр, в кино и… в церковь». Дружат уже год. Именно дружат: о постели речи не идёт, даже в гостях у него девушка ни разу не была. Опасаются: вдруг захлестнут понятные чувства, а предательская постель рядом. Кажется, даже не целовались. Максимум: берутся за ручку.

Девушка на это смотрит с пониманием: они так с самого начала договорились. Идёт проверка чувств и верности.

С одной стороны, маме приятно: девичьи чистота и непорочность, белое свадебное платье, первая брачная ночь и всё такое. С другой — странно, не по-людски как-то… Действительно, как заметил Чернышевский, «черта любопытная».

У других молодых всё рационально, практично, экономно. Встретились, переспали. Утром разбежались по работам, вечером снова потянуло друг к другу. Вдвоём, плечом о плечо, в каменных джунглях выжить легче. Жена — боевая подруга. Общая съёмная квартира, общее маленькое хозяйство, общая ипотека, вот и общий ребёнок наметился. Теперь, пока животик не очень заметен, можно и честным пирком да за свадебку.

Заслужили: выстояли, притёрлись друг к дружке, доказали серьёзность намерений. А эти белые платья, венки из флёрдоранжа, робкий взгляд из-под фаты — я вас умоляю, не смешите меня. Оставьте сантименты дореволюционным классикам.

В наш век, когда пластический хирург заштопает девственность за небольшую сумму хоть десять, хоть сто раз… Когда «ах, ах, я не такая, я ложусь в постель только после загса» — не более чем ловушка опытных стерв для дурачков…

Да, раньше сходились, не видя друг друга. И да, шли под венец по сватовству — и да, жили… Но как жили, какие страсти-мордасти кипели. Изменяли, бросались под поезд (Каренина), прыгали с обрыва (Катерина), стрелялись, топились, резали ножом, травили постылых мужей и жён…

— Мы четыре года жили вместе с первой девушкой, — напоминает сын: «особенный человек» по Чернышевскому. — Но это не спасло наши отношения. Убедился, что свободные отношения, потеря девственности до венца — это не для меня. У нас всё будет по-другому. Главное — не постель, главное — человек, его душа.

— Как постель не главное?! — приходит в ужас мама. — А если не совместимость?! Если ну совершенно разные темпераменты! Это же вся жизнь наперекосяк!

Мы идём в больницу навестить её знакомую. По дороге она рассказывает поучительную историю.

«Приехала по распределению в наш город девушка. Нежная как цветок, характер ангельский. Старательная, умница, отличный специалист: начальство не нахвалится. Мастерица на все руки: шить, вязать, готовить, наводить уют, выращивать цветы и фрукты-овощи. Под лупой выискивай недостатки — не найдёшь.

Ничего удивительного, что через месяц у неё появился жених. Спешно, напористо, скорее-скорее познакомила с племянником старшая сотрудница: иначе бы из-под носа увели такое сокровище.

Парень хоть куда: широкоплечий, здоровенный, ручищи, ножищи, грубовато рубленное лицо… Настоящий мужик. Она ему головку на плечо опустит — как цветочек прильнул к скале. До свадьбы — ни-ни: во-первых, мама не велела, во-вторых, время было советское, романтическое и высокоморальное.

Он до ночи еле выдержал: первому сорвать такой цветок… Другие от алкоголя слабнут, а для него водка лучше всякой виагры. Тогда такого снадобья и не знали, да оно ему ни к чему было. До сих пор ни одна женщина на него в обиде не оставалась. А было их — женщин — немало, и сам он был парень не промах.

В общем, наутро измученной и раздавленной девочке не хотелось жить. Она едва ноги передвигала — а нужно было вставать, с улыбкой встречать гостей на дурацкий обычай: невестину „яичницу“.