Люси Китинг - Не проспи любовь

– Не надо нырять! Просто полежи тут со мной минутку, – предлагаю я как можно непринужденнее.

– Я скоро вернусь, Элис, – говорит он.

– Нет, не вернешься, – говорю я. – Не вернешься. Пожалуйста, останься со мной.

– Элис. – Макс смотрит на меня как на сумасшедшую. – Ну куда я могу деться? – спрашивает он, жестом указывая на бескрайний океан, простирающийся вокруг нас. Но спокойнее от этого не становится.

– Макс, не надо! – неистово кричу я.

– Боооомбочкааааааа! – вопит Макс, подпрыгивая в воздух. Не справившись с собой, я тут же прыгаю за ним.

Вода невероятно голубая, почти неоновая, и то ли здесь нулевая видимость, то ли вокруг действительно ничего больше и нет. Макса не видно.

Вдруг передо мной возникает нога, я хватаюсь за нее в надежде, что она утащит меня туда, куда уплыл Макс. Но нога выскальзывает из пальцев и исчезает так же быстро, как возникла.

Потом она снова появляется, но чуть поодаль. Я плыву, плыву и плыву к ней, изо всех сил работая ногами и руками, потом внезапно замечаю стремянку и карабкаюсь по ней. Плыла я очень быстро, но не устала. Мне нужно любыми способами догнать Макса.

Но когда я выбираюсь из воды, я оказываюсь не на плоту, а на причале, и не сдерживаю крика отчаяния. Руки дрожат, я хватаю еще один слайд и снова вставляю его в диаскоп, даже не глядя, и вдруг оказываюсь посреди полок огромной библиотеки.

Я хочу громко позвать Макса, но вдруг слышу его голос.

– Элис? – судя по голосу, он так же напуган, как и я.

– Макс? – кричу я.

– Ты где? – спрашивает он. – Почему я не могу тебя найти?

– Да вот же я! – отзываюсь я. Но он замолкает. – Макс?

Я зову его снова и снова – но тщетно. Мне хочется выбросить все книги из полок, чтобы было лучше видно, что за ними, но я боюсь поранить Макса. Поэтому вынимаю книги по одной. Я снова и снова зову Макса и жду его зова.

Но он молчит.

Он исчез.

Однажды, когда мы жили в Нью-Йорке, мы с классом отправились в Музей Америки и моря, он находится в Коннектикуте, в трех часах езды от школы. Автобус отъезжал в шесть утра, поэтому я проснулась в пять, вышла из дому и пошла к метро. Солнце едва поднялось над городскими улицами, и я шла и любовалась. Весь город еще спал. На улицах было тихо, но в домах, а точнее в снах людей, могло происходить что угодно. Может быть, кому-нибудь в тот момент даже снился очень близкий человек.

– Все позади, – мягко говорит Маргарет Янг, когда мы открываем глаза. В комнате так же тихо, как и на улицах тем утром Нью-Йорка, и от этого воспоминания мне хочется разрыдаться. – Но вы отчаянно сопротивлялись, – сообщает она, переводя взгляд с меня на Макса, который отпустил мою руку и неподвижно смотрит в потолок. – Оба.

Таких друзей, как Софи и Оливер, можно поблагодарить хотя бы за то, что они охотно болтают вместо тебя, если тебе хочется помолчать. Оказалось, что мы с Максом вчера пропустили много интересного. Какой-то парень так воодушевился своей победой в «Монополии», что открыл бутылку коктейля, сорвал с себя одежду и голым побежал по кампусу… а за ним все остальные. Когда все вернулись в корпус, кое-кто из этой толпы обнаженных психов решил признаться в своих чувствах одной девушке, но получил за это в лицо от какого-то пьяного студента с факультета искусств, желающего произвести на нее впечатление. Пострадавшим оказался как раз тот парень, который выиграл в «Монополию» и затеял весь этот «голый марафон», – он же Оливер. Пьяный студент с факультета искусств – это, как выяснилось, Уоллес, а «дева в беде» – это Софи.

– Я тебя спас, – с широкой улыбкой говорит Оливер, обнимая Софи за плечи.

Охранники кампуса любезно согласились подтолкнуть машину – и этого оказалось достаточно, чтобы пожилая дама с характером согласилась завестись. Мы возвращаемся в Бостон, за окнами мелькают силуэты коров и овец. И тут Оливер прижимает голову Софи к своей груди.

– Тише, дитя мое, – говорит он. – Все будет хорошо. Я с тобой.

– Мой герой, – бормочет Софи, закатив глаза. Мы дружим уже очень долго, поэтому я замечаю то, чего пока не знает Софи. Я вижу, что ей это все по душе и что Оливер ей нравится.

Они пытаются расспросить нас о Маргарет, о том, что произошло. Наверное, чувствуют, что что-то не так. Мы стараемся ответить им на все вопросы, но я вся в своих мыслях. Мир потерял краски. Стал серым. Кофе кажется невкусным, листья на деревьях – поблекшими, хоть я и понимаю, что все на самом деле осталось по-прежнему. Я то засыпаю, то просыпаюсь, но мне ничего не снится – поэтому трудно понять, спала ли я вообще. Видимо, спала, судя по тому, сколько километров мы успели проехать. Все это время Макс тихо сидит за рулем и смотрит на дорогу, включив ритм-энд-блюз на полную громкость.