Андрей Курков - Серые пчелы

Пчеловод протянул свой видавший виды украинский паспорт.

– А что ж вы российский не получили? – удивился полицейский, взяв документ в руки.

Полистал. Остановился на штампе прописки. Поднял еще более удивленный взгляд на просителя.

– А вкладыш о въезде где?

Сергеич протянул ему и вкладыш, вчетверо сложенный.

– Не уважаете вы документы, – покачал головой полицейский. – Тут подождите! – сказал и ушел в глубь коридора.

Вернулся не один. Вместе с ним коротко стриженный мужчина лет сорока пришел, в черных брюках и синей рубашке. В руках он держал паспорт Сергеича вместе с российским вкладышем.

– Ну что, – заглянув в документ, возвратил мужчина взгляд на пчеловода. – Сергей Сергеич, пойдемте!

В кабинете, куда привел его следователь, три стола были завалены папками и бумагами.

Коротко стриженный невнятно представился и уселся за стол у окна. Рукой указал пчеловоду на стул по другую сторону.

«Трифонов? Грифонов?» – все еще пытался мысленно Сергеич расшифровать услышанное, в котором только первое слово «следователь» произнесено понятным образом было.

– Ну, рассказывайте, – уставился ему этот то ли Трифонов, то ли Грифонов в глаза.

Сергеич объяснял про свечи, про свое село и разбомбленную церковь, про пчел. А тот слушал и кивал, но лицо оставалось каменным и безразличным, словно не верил следователь ни единому услышанному слову. Из-за этого начал Сергеич нервничать.

– Я честно говорю, – добавил он уже после того, как вроде бы в своем рассказе точку поставил.

– Церковные свечи из православного храма вы мусульманам подарили? И как же это вас угораздило до такого экстремизма додуматься? – произнес следователь голосом человека, который вроде как чему-то действительно страшному ужаснулся.

– А что такого? – Сергеич пожал плечами. – Электричества же у них не было! Я у себя в селе тоже ими вечера подсвечиваю. У нас света уже третий год, как нет!

Следователь обернулся. На икону Богоматери, на стене висящую, посмотрел.

Сергеич нервно слюну сглотнул. Тоже на икону взгляд поднял, а потом на портрет президента российского, что справа от иконы висел, глянул.

Трифонов-Грифонов вытащил из ящика стола несколько листов бумаги и ручку. Сдвинул бумаги в сторону, чтобы место перед посетителем расчистить.

– Пишите! – сказал. – Все, что вы мне рассказали, только с подробностями.

Запыхтел Сергеич над бумагой.

– Ничего, если ошибки будут? – поднял взгляд на следователя.

– Ничего, исправим, если что!

Минут двадцать у пчеловода ушло на письменный пересказ этой истории. Следователь сидел терпеливо, ожидал. Потом взял в руки, перечитал три листа бумаги, исписанных неровным почерком.

Вышел с ними из кабинета, ничего не сказав.

Сергеич решил, что тот за Бекиром пошел. Вот сейчас приведет его и отпустит.

Но минут через пять он один вернулся: и без бумаг, и без Бекира.

– Можете идти, – сказал безразлично.

– Так мне что, парня на улице подождать? – спросил Сергеич.

– В каком смысле? – Глаза следователя округлились.

– Ну вы же его отпустите? А я на машине, как раз домой подвезу…

Следователь удивленно головой мотнул.

– Странный вы какой-то! – проговорил после паузы. – И зачем вам в чужие дела лезть? А? Вы думаете, что на этом Мустафаеве одни свечи висят? Он парень резвый! Два года на чужой машине без доверенности ездил, представителям власти хамил…

– Так это ж машина отца! – вставил Сергеич возмущенно. – А отца убили! Вы же знаете!

– Машина на отце, отец доверенность сыну не давал. Сын два года российские законы нарушает!

– Так а как убитый может доверенность дать? – развел руками пчеловод, глядя на следователя, как на идиота.

Следователь словно прочитал его мысли. Глаза злостью сверкнули.

– У вашего татарина теперь только два пути, – сквозь зубы, выражая всем своим лицом презрение к собеседнику, выдавил из себя представитель российской законности. – Или в тюрьму, или в армию! Если умный, то пойдет в армию. Там его научат власть уважать. Или хотя бы бояться. Если не умный, то…

Следователь не договорил. Словно решил, что хватит с его собеседника уже сказанного. Много чести для него будет, если он еще хоть слово произнесет!

– Так что мне его матери передать? – уже тише, испуганно спросил Сергеич.

– А что хотите, то и передавайте, – отрезал следователь. – Вы же здесь вообще иностранец, и, – он вернул визитеру синий украинский паспорт с вкладышем, – и если через одиннадцать дней не покинете территорию России, то вас тоже сюда привезут. Только не в кабинет, а в камеру!