Андрей Курков - Серые пчелы

– На днях нашел! – сказал. – Вот, думал, предупредить тебя!

Солдат, который мгновение назад пчеловоду выпившим казался, враз протрезвел.

– Спасибо, Сергеич! – проговорил он медленно и серьезно.

Потом руку пожал и прямо от снайперской позиции вниз по полю пошел. Не сгибаясь, не пригибая голову, бесстрашно.

Смотрел Сергеич ему вслед, пока не размыла силуэт ночная серость, пока не исчез он в ней.

Настроение у него перед ночью тихо-радостным стало. Принесенные солдатом в рюкзаке крупы и консервы на подоконнике расставил: там и прохладнее, и мыши не достанут. А после этого в буржуйку угля добавил да и спать улегся.

Сергеич снегопад случайно заметил. Перед тем, как будильник завести на ночь да свечи задуть, прильнул он к окну, и показалась ему темень заоконная живой. Это потому, что обычно темень молчит, а тут будто разговор удаленный, стеклами приглушенный он услышал. Понял, конечно, что это снег шуршит, что снежинки, в густой тесноте падающие, друг о друга трутся. Понял, но чтобы удостовериться, не одеваясь и только на мгновение на двор выглянул. И сразу услышал, как дверь входная, которую он от себя толкнул, стесала с порога свежее снежное покрытие, и увидел, как провела красивый циркульный полукруг на пороге заснеженном.

Тут же закрыл Сергеич дверь и замкнул все ее запоры, чтобы ночью себя безопаснее чувствовать.

Затушил свечи. Закрыл глаза и выпал на целую ночь из жизни. А когда открыл их заново – в доме прохладно было, а за окном новое утро серело.

«Накормил» Сергеич буржуйку углем. Сверху на нее чайник с водой поставил, понимая, что быстро он не вскипит. Но ничего! Есть у него и время, и терпение, и уголь! До весны точно хватит! А может, и до лета, если весна холодной и затяжной будет. Всего хватит! И угля, и терпения! А времени тем более! Оно теперь всё его личное! Пока жив!

Вспомнилось, как пару дней тому солдату Петру он альбом с фотографиями отца и его мотороллера с коляской показывал. Ему показывал, а сам не смотрел! А теперь вот захотелось. К чаю! Словно сладкого. А почему «словно»! Воспоминания – они и есть та сладость, которая и без сахара жизнь вкуснее делает! Фотографии-то все старые, мирные! Довоенные! От послевоенных отцовских до довоенных своих. Там и Виталина с дочуркой, и свадьба соседская, и выезд в Славяногорск на съезд пчеловодов!

Выложил Сергеич на стол оба альбома. И когда, наконец, настало время чаепития, стал он первый альбом перелистывать. Опять задержал взгляд на мотороллере с коляской, который теперь где-то по России ездит. Смешной транспорт, что ни говори! Недаром никто не верит, что мотороллер с коляской вообще бывает! Что-то в нем от игрушки детской есть! На следующей странице альбома отец с матерью, вроде и годами не старые, но уже дряхлые, со взглядами потухшими. О работу они свои взгляды потушили. Глупые работы у них были. Мать кладовщицей в районной больнице работала. Круговорот белья постельного в больнице контролировала, ведь оно все время к ней возвращалось: больного подлечили или, наоборот, в морг отвезли, белье в стирку с дезинфекцией, потом в глажку, поток к ней, а от нее назад на койки для новых больных. А отец всю жизнь маленькую технику любил, а для заработка приходилось на большой ездить. Он даже признавался когда-то сыну своему, что страшно ему за рулем КамАЗа сидеть, что боится кого-нибудь на дороге убить. «Машина-то тяжелая, неуклюжая!» – повторял он часто. Вот на мотороллере с коляской ему было за счастье прокатиться. Мать иногда с ветерком из больницы домой забирал. А умер как раз, как те, которые чего-то всю жизнь боятся: от инфаркта. Он даже и не понял, что у него инфаркт. Потому и испугаться не успел. Никто не понял. Даже фельдшерица сельская, за которой мама, когда отцу плохо стало, сбегала. Только потом врачи сказали, в чем дело. Хорошо, что родители до войны новой не дожили. И лежат теперь вместе за церковью разбомбленной, не зная, что над ними на земле происходит!

Следующие страницы фотоальбома настроение Сергеича к лучшему переменили. Там уже он в своей стихии оказался, среди таких же, как он сам, пчеловодов. Их прощальный пикник на речке. Вечер у костра. Соседи по комнате – Ахтем из Крыма, из-под Бахчисарая, Гриша из Белой Церкви. Хорошо и весело им было втроем, и комнатка пансионата, в котором всех участников съезда разместили, хоть и была маленькой, но тесной не казалась. Где-то в записной книжке и адреса их есть с телефонами! Вот закончится война, надо будет связаться! А еще лучше увидеться! Может, новый съезд соберут и пригласят его снова? Только от кого он поедет? От областного общества пчеловодов вряд ли! Какое теперь общество в Донецке? А если и есть, то теперь не областное, а «республиканское», а значит, он в него уже не входит. А если та часть области, что в Украине осталась, своей столицей Мариуполь выбрала, то, возможно, там теперь новое общество пчеловодов заседает! Только он ведь как бы и не в «республике», и не в стране. В серой зоне он, а у серых зон столиц не бывает!