Ксений Белорусов - Конечная Остановка

Не выявив чего-либо оперативно тревожного, Татьяна вдоль дома деловито, но неспешно двинулась подметенной асфальтовой дорожкой, густо обсаженной старыми каштанами, липами в яркой листве, кустами ухоженной сирени и цветущего жасмина. В другом дворе своевольно глянула, как крутой мен на джипе медленно отъехал с деловой такой миной. Отвратный кагал старух у подъезда на скамейках его взглядами молча проводил, беззлобно, с уважением. И эти тут все свои, дворовые и дворские, несмотря на разницу в доходах и положении.

Тот мен на новеньком кроссовере «аутлэндер» положительно походит на немалого правительственного чиновника. Из молодых, да ранний. Потому наверняка и вон те мерзкие скамеечные сиделки тоже смотрят на него без злостных комментариев, безгласно, безропотно, как на явление высшей природы и обстоятельство непреодолимой силы. С власть имущими простые белорусы чаще всего не спорят, воспринимая их в качестве и количестве стихийных явлений, ниспосылаемых сверху: частого дождя, ледяного ветра, не ровен час, наводнения, урагана. Бери с собой зонтик, одевайся потеплее. А коли невыносимо прижмет катаклизмом ― спасайся куда ни попадя, ховайся в бульбу почем зря.

Походя, а также мимоходом, своечастным наблюдательным резюме по случаю и по поводу Татьяна Бельская осталась довольна. По принципу умной дополнительности и обстановка по данному удвоенному адресу с большего благоприятна, вполне свободно будет способствовать ее непростому бизнесу. Именно здесь, вблизи геополитического центра Республики Беларусь.

«Законно и подзаконно».

Татьяна, она же Танья, Тана для друзей и хороших деловых партнеров, мимо булочной в боковом торце вернулась на ильичевскую улицу, поднялась на второй этаж, еще раз осмотрела замки, укрепленную стальную дверь в квартиру. Прошла в ванную и там с облегчением избавилась от жаркого полублондинистого чалого парика вкупе с клювастой бейсболкой. Темные очки в пол-лица она сняла еще на лестнице, никого на ней не встретив, коль скоро в доме лифт имеется. Ибо демократическое большинство, Танины идиоматические свояки и земляки, по предпочтению пользуются подъемными устройствами или почитают за благо подъехать одну-единственную остановку на коммунальном транспорте. Пусть вместе ой плохо, лишь бы хорошо не ходить пешком, на своих двоих.

Двоякий конспиративный адрес от Ильича-Ульянова осмотрительно устроил Татьяну. Поэтому она оставила на месте в пустом жилище незатейливую безразмерную сумку-торбу с походным набором маскирующей косметики и одежды. И вскоре на улицу Ильича налегке вышла респектабельная бизнес-леди со стильной короткой стрижкой вместо по-простецки пегой полублондинки в дешевых кроссовках и мешковатых джинсах, топтавшейся незнамо зачем в соседних дворах, по-селянски тупо глазея по сторонам.

Однозначно столичная молодая дама лет 25−30, стройная затемно-каштановая брюнетка в деловом, цвета маренго, костюме от кутюр, грациозно взошла по мраморным ступеням в фешенебельный престижный бутик. Мельком оглядела выставленный разбор якобы элитарного предложения. Всем видом презрительно изъявила недовольство ничтоже предлагаемым ассортиментом. Ничего не примерила, в руки не брала, покинула заведение. И немного спустя уселась за руль бордового «фольксвагена-туарега», обеспеченного государственными номерами с форменными цифрами, внушающими заведомое уважение знающим людям. Некому было заметить, как надменная бизнес-леди в черном, поправляя прическу, метнула мимолетный колючий взгляд на видеокамеру при входе в магазин.

Насчет мягкой мебели, плотных штор, холодильника и подлежащего минимума кухонной утвари для квартиры, отныне заимевшей двойное, знать, даже тройное назначение, Татьяна Бельская решила подумать и распорядиться завтра с утра пораньше. Теперь же ей пора проехаться за необходимым продовольствием. Мужа и дочь надо еще накормить поздним ужином. Семейственные обязанности с нее никто не снимал. А семейные связи, цепи, скрепы надлежит без устали подкреплять, если не в одной постели, ускоренно дили-дили, трали-вали, то уж неспешным совместным воспитательным разговором за вечерним приемом пищи обязательно и неуклонно.

Все же мы вместе ― люди, человечество, народ, племя, семья. Но одновременно каждый из нас живет и проживает по отдельности. У каждого человека ― свои жизнь, доля, участь, удел, нить судьбы. Случайно либо нет, они очень коротки или же излишне длинны. Как ни рассудить, когда мы их берем в предначертанном неравенстве с теми людьми, кто прожил мало, намного меньше; может статься, жить будет гораздо дольше нашего, так либо иначе соотносительно кратковременного для всех земного существования.