Давид Гай - Исчезновение

– Ну и что? ВВ не в лучшей форме, нездоров, иначе хрен бы кто заставил его на покой уйти. Вот у меня и прибавилось работенки.

– А что у него, рак?

– Понятия не имею, об этом не принято говорить.

– Не лукавь, отец. – Все-то ты знаешь. Неужто болезнь так далеко зашла, что ВВ сам ни разу не появился в зомбоящике, а везде ты…

– По поводу болезни, поверь, не имею никаких сведений.

– Слушай, его же хорошие доктора осматривали, и не только наши, он о здоровье своем пекся, намеревался жить сто лет на нашу голову… Внезапно ничего случиться не могло, рачок бы на ранней стадии выявили, тестами разными, я же медик, знаю, аппаратура в Кремлевке западная, самая передовая.

– Не в курсе, честное слово.

– А у меня подозрение – не в нездоровье дело, просто отстранили его от власти, очень уж хреновые дела… Помнишь старый анекдот? Два червя, папа и сын, вылезают из задницы на поверхность, солнышко светит, зелень всякая, воздух свежий, в общем, благодать, сынок говорит: “Папа, смотри как красиво, как хорошо здесь…” А папа отвечает: “Да, сынок, но там наша родина…” Чтобы народ успокоить и попробовать вылезти из этой самой задницы, понадобится новый ВВ, его и изберут вскоре. Кто бы ни был, Иванов, Петров, Сидоров – ничего в сущности не изменится, ну, признают ошибки, на предшественника, которого народ наш убогий восхвалял столько лет, все свалят, как у нас принято, попластаются перед Западом, попросятся назад, а по сути – то же самое, только припудренное.

Яков Петрович молчал, а про себя: дочь умная, все просекла, и не она одна такая, многие, наверное, понимают; и выпадом на рапире, перебоем в пульсе, авантюрным посылом – открыться , рассказать правду, доверить дочери то, что за семью печатями, но что все едино придется распечатать, сорвав сургуч.

Альбина в первое мгновение ошалела, глаза округлились, замерла с приоткрытым ртом.

– То есть… как… исчез? Куда? И никаких сведений?

– Никаких.

– И сколько уже времени прошло?

– Считай, со дня рождения мамы, когда меня затребовали срочно в Москву.

– Это ж два с лишним месяца страну и мир наебывают … Во дают…

Альбина ругалась только в минуты особого напряжения или злости, Яков Петрович знал.

– И чего ж дальше будет? – в голосе растерянность. И рассуждая сама с собой: – Выберут нового президента, а тебя куда.., ты им не нужен, копировать некого и незачем, одно из двух – либо ты до определенного момента будешь угасающего старца изображать, хотя и не так уж стар он вовсе, слоняться на выделенных тебе госдачах, сочинять мемуары, либо вскоре после выборов устроят тебе пышные похороны, чтоб больше не маячил, не возбуждал в народе нежелательные воспоминания, предадут земле на мемориальном комплексе в Мытищах и на том история ВВ и его гениального Двойника закончится… Отец…, – и она зарыдала.

Он успокаивал дочь, целовал в волглые щеки, приговаривал давно забытые нежные слова из ее детства, которыми утешал, когда Аля простужалась и температурила; а у самого на душе кошки скребли – дочь высказала многое из того, о чем он все настойчивее задумывался в своем одиноком пребывании в Резиденциях, где совсем еще недавно царил человек, для которого избыточное великолепие дворцов по сию пору

служило компенсацией за годы убогой жизни, когда он дворовым пацаном гонял крыс по подъездам.

– А мог бы жизнь просвистать скворцом, заесть ореховым пирогом, да, видно, нельзя никак…

– Ты это о чем? При чем здесь пирог?

– Это я так, стихи вспомнила. Зачем ты ввязался в эту авантюру.., я предчувствовала – добром не кончится. Служить дракону – значит, уподобляться ему и в конце концов пасть жертвой.

– Что ты меня заранее хоронишь, тоску нагоняешь? На душе погано, а тут ты со своими предчувствиями.

Альбина пришла в себя, вытерла размазанную тушь, заговорила тихо, нутряно и будто отстраненно от того, что вызвало минутами назад всплеск эмоций:

– Ты теперь – власть, повелеваешь огромной страной, убравшие ВВ, а его убрали, это очевидно, обязаны тебе беспрекословно подчиняться, для них смерти подобно, если все вскроется, так вот, тебе терять нечего – припугни их, дай понять, что им крышка, если ты рот откроешь, используй это время для полезных действий во благо общества, не бойся ничего…

– Да они отравят меня, или пристрелят, имитируя теракт, да мало ли способов избавиться!

– Не посмеют. Ты им пока нужен, иначе их спросят: а где настоящий ВВ? Убили? А можно пресс-конференцию собрать и сообщить правду. Можно утечку организовать, так, мол, и так, а я западным корреспондентам смогу подтвердить.