Давид Гай - Террариум

Он так неотступно думал об этом, что опять дождался прихода снов, не все, к счастью, помнились, но некоторые мучительно отзывались нелепостью положений, в которые попадал, он томился ими, принимал снотворное, помогало плохо, в снах он изредка разговаривал с МБХ, иногда к ним двоим присоединялся старый знакомец – мерзкое рогатое существо в обличии черта – и начиналась форменная вакханалия; его почему-то охватывало совсем не свойственное состояние, которое вызывало сердцебиение и пот, это не были стыд, жалость или вина, совсем нет, тем не менее, он всегда оказывался в положении оправдывающегося, МБХ лишь щурил глаза в намеке на больно ранящую, уничижительную улыбку, но прямо не высказывался, черт же наседал, наглый и мерзкий, что-то пытался доказывать, он явно нарывался и если бы не был чертом, ВВП ввинтил бы ему по рогам или бросил через колено, но даже во сне боялся связываться с нечистой силой, все его существо пронизывало запоздалое раскаяние, за что, почему, он не ведал, но именно этим все заканчивалось и он просыпался; наступал день и при его свете он вновь думал, как теперь поступить с обретшим свободу заключенным, на чью смерть ВВП втайне надеялся все эти годы, однако сам никаких усилий по этому поводу не предпринимал – было бы как-то не по-христиански, да и на третий срок осудить не видел возможности – ор бы начался вселенский…

Последний сон совсем доконал: заспорили относительно ненависти, чем питается это чувство, МБХ, бритый наголо, сидел в клетке из толстых прутьев, напоминающей безопасное для людей звериное укрытие, тигров, к примеру, черт носился вдоль клетки, просовывал острую морду между прутьев, отпрыгивал, будто освобождался от металлических оков, оборачивался и глумливо повизгивал, глядя на ВВП, сидевшего поодаль на стульчике, словно отдыхающий дрессировщик; так что же такое ненависть? – доносилось сквозь повизгивание, ненависть – месть труса за испытанный страх, сам же пояснял черт, гнев слабых, чем несправедливее ненависть, тем она упорнее… пристал с ножом к горлу к МБХ: что тот испытывает к человеку, по чьей вине… и так далее, МБХ потер в раздумье переносицу, окинул ВВП пустым, невидящим взглядом и изрек, будто о постороннем, не находящимся сейчас рядом: “Ненависти к нему не испытываю, но презирать его никто мне не запретит, и еще – жалеть, он и впрямь достоин жалости как всякий исторический персонаж с отрицательным знаком, он все еще пребывает в иллюзии, что является спасителем отечества, на самом же деле… кого и от чего он спас…”; щурился, шевелил губами, и ВВП отчетливо различил полушепот сидевшего в клетке: “Ах, как мучительна ненависть без взаимности…” Черт задрыгал ногами, застучал копытцами, словно чечетку отбивал: “гляньте на эту рожу с натянутой, как на барабане, кожей – это он-то спаситель, отец нации…” – и захихикал громко и отвратительно; смолкнув, посерьезнел и понес несусветную чушь: оказывается, нынче не черт соблазняет человека, сбивает с пути истинного, а человек – черта, к нему, рогатому, очередь выстроилась желающих попытать удачу; ничего более страшного, чем сам человек, не существует, не рядовой черт – сам дьявол совершить такого не сможет, во как времена изменились…

Круглосуточная прослушка дома МБХ принесла важные сведения: он в очередной раз собирается за границу, похоже, надолго, это же подтвердил агент, внедренный в его окружение, однако покидать Преклонию насовсем не входит в его планы, тема эмигрирует – не эмигрирует стала горячей, журналисты не дают ему прохода с той минуты, как глотнул воздух свободы; ничего ужасного, по мнению ВВП и его окружения, МБХ не говорит и не пишет, все ожидаемо, и его прогноз будущего страны, и предлагаемые решения выхода из кризиса – и где он углядел кризис? – и пути политической реформы, но одно дело – болтать здесь, и совсем другое – там, в милым его сердцу Заокеании и Альбионии, ну и пусть болтает, куда важнее, чтоб дома воду не намутил, подольше бы за бугром оставался. МБХ в первый свой выезд провел за границей около трех месяцев, став героем бесчисленных теле- и газетных интервью, специальных слушаний в Сенате Заокеании и парламенте Альбионии, выступлений в университетах; по имевшимся сведениям, купил новое жилье для жены и детей, престарелые родители тоже не прочь прожить остаток лет далече, МБХ же рвется домой, где ждут важные дела, сам избираться в Думу не желает, отказывает партиям, жаждущим заполучить его в свои ряды, значит, метит выше, пришел к убеждению ВВП, догадка поселила в нем определенное разочарование в себе, сомнение в безошибочности своих действий – лучше все-таки, надежнее было закрыть его совсем…