Вера Колочкова - Я вас люблю – терпите!

Она махнула ей откуда-то из-за угла, и Катя нерешительно заскользила по ковру, чувствуя, как проваливаются через пленку ступни в его ворсистую «дорогую» мягкость. Там, в углу, за камином, примостилось совсем уж непонятное сооружение – что-то вроде торчащей из стены балки с подвешенным на ней непонятным цветастым предметом. Катя присмотрелась – гобелен, что ли? Тогда почему он висит на этой балке? Может, проветривается?

Именно к этому предмету и направила свои стопы тетя Нюра. Подойдя, погладила его по шершавой нитяной поверхности, проговорила с гордостью:

– Вот он, мой свадебный подарок, смотри… Красиво, правда?

– Да, очень красиво… – недоверчиво закивала головой Катя. – А что это, теть Нюр?

– Так не видишь, что ли? Ковер это. Ручной работы. Моей то есть работы. Как приглашение на свадьбу получила, так и сижу над ним целыми днями. Все пальцы себе исколола. Смотри, какая изнанка гладкая, ни одного узелка!

Живо нагнувшись, тетя Нюра отвела край ковра в сторону, провела ладонью по изнанке, с гордостью демонстрируя качество сделанной своими руками работы, и Кате вновь пришлось вежливо потрясти головой, выражая свое изумленное одобрение. На краешке этого изумления трепыхнулась, однако, беспокойная картинка из ближайшего будущего – как всю эту расчудесную ручную работу мама воспримет в качестве ожидаемого свадебного подарка?

– А мать, поди, денег от меня ждет, ага? – словно разглядев эту картинку, не без некоторого злорадства в голосе спросила тетя Нюра.

– Да нет, что вы… Она ничего такого…

– Да ладно, не ври, знаю я. Ждет, конечно. Все от меня только денег ждут, я знаю… Любить никто не хочет, а денег ждут.

– Теть Нюр…

– И не говори мне ничего, Екатерина, не надо. Я ж не дура, я все понимаю. И то прекрасно понимаю, что молодым после свадьбы где-то жить надо. Чай, в родительской квартире им тесновато покажется. Так ведь?

– Ну… Да…

– И они от меня ключиков на тарелочке ждут?

– Я не знаю… То есть… Ой, я правда не знаю… – опустила в пол красное от неловкости лицо Катя.

– Что ж, понятно. А тебя, значит, мать ко мне парламентером отправила. Вроде того – чего эта богатая дура о себе думает? У нее, мол, денег, как земли в огороде, а мы тут голову ломаем. А только знаешь, что, Катерина? Ты матери от меня вместо ключиков вот это покажи!

Фига из пухлых теткиных пальцев получилась довольно внушительная, но выставлена была, как успела заметить Катя, без особого энтузиазма. Не хватило на эту фигу у тети Нюры нужной злобной энергетики, наверное. Вялая получилась фига, совсем неагрессивная. Даже отпрянуть от нее не потянуло.

– Только не думай, что я это от жадности! Мне денег не жалко, на черта они мне сдались, эти деньги. Мне, знаешь, просто за себя обидно… Любить – не любят, а денег им подавай… А вот тут… – похлопала она по вышитому узору ковра, – вот тут вся моя настоящая любовь и есть… Тут вся моя душа вложена, если хочешь. Людмилка, невеста ваша, повесит ковер на стену, и будет моя душа с ней через ковер жить… А, да что там…

Лицо ее вдруг плаксиво скривилось, дрогнуло, но тут же и вернулось в прежнее состояние. Опомнилось будто. Наверное, не могла себе тетя Нюра позволить таких слезных слабостей. Наверное, статус обязывал.

– У меня ведь, Катерина, родни всегда было – раз-два, и обчелся. А уж когда Аркадий меня бросил – так вообще со мной никто знаться не пожелал. Особенно мать твоя, тут же от меня отвернулась.

– Она очень сожалеет об этом, теть Нюр…

– Так оно конечно, что сожалеет! Теперь-то чего не посожалеть? А когда я на одну медсестринскую зарплату мыкалась, чего она сожалением до меня не снизошла? Знаешь, как обидно было? Все, все на меня тогда будто плюнули, будто я прокаженная какая была. А сейчас, поди ж ты, отбою от родственников нет! Мне-то что, мне и вправду не жалко! А с другой стороны – я обязана, что ль? Никто ж просто так не зайдет, про здоровье не спросит, чаев не попьет. Всем только – дай. И того не понимают, что деньгами пустоту в сердце не заткнешь. Никто просто так, без денег, любить не хочет. Да и не умеет, наверное. Куда мы ее растеряли, любовь обыкновенную, некупленую… Кто знает…

– Да, действительно, – куда? – тихим эхом откликнулась Катя, и тетка глянула на нее удивленно. – Никто этого не знает, теть Нюр. Я и сама часто этим вопросом задаюсь.

– Да где тебе, молодая ты еще! Ты мне лучше вот что скажи… Только честно! Как думаешь, мой подарок вашей невесте понравится? Увидит она, что там вся душа моя вложена? Иль она тоже денег от меня хочет?