Сергей Трахимёнок - Бог любит Одессу

Ничего необычного, Аверьян Семенович занимался этим ранее неодно­кратно. Но.

Вчера в Беляевке случилось ЧП поселкового масштаба. Кто-то из приез­жих поколотил Горбача.

А надо отметить, что Горбач, он же Горби, был местной достопримеча­тельностью. Нельзя сказать, что он был полным отморозком. В детстве был вполне нормальным мальчишкой, если бы в начале девяностых к его отцу не приехал двоюродный брат из Херсона. Брата звали Шамиль, но фамилия у него была Таранян.

Такие несочетаемые имя и фамилия, казалось, не давали их носителю шансов на жизненный успех. Хотя, смотря что понимать под таковым.

Поначалу ничего не предвещало беды. Брат занялся коммерцией, но быстро прогорел. Тогда он попытался стать смотрящим от одесских жуков по Беляевке. Но и тут ему не хватило то ли куража, то ли некоего авторитета, которым все же должен был обладать смотрящий за той или иной территорией.

Однако, поварившись в криминале и рядом с криминалом, он приобрел нужные связи, купил кафе возле рынка и стал успешным ресторатором. Так, во всяком случае, он себя называл. Правда, злые языки утверждали, что весь его доход вовсе не из-за деликатесных блюд и вареных раков, которые в кафе подавали к пиву особо дорогим гостям, а от неких пожертвований, которые вносили в кассу кафе, а точнее, карман хозяина, карточные игроки, приезжав­шие ночью из Одессы в Беляевку поиграть.

Что касается племянника по кличке Горби, то дядя сначала взял его на работу на должность официанта, но потом понял, что тот распугает всех нор­мальных посетителей, и перевел в администраторы. Горби весь день околачи­вался в одном из залов кафе. Иногда к нему приходили друзья и подруги, но сие не возбранялось, поскольку все платили за пиво и раков.

Такая жизнь развратила племянника, он стал чаще прикладываться к рюмке. Многие посетители жаловались на него дяде, но тот не обращал на это внимания, еще раз подтверждая предположение о том, что его доходы и некий имидж питейного заведения друг с другом не связаны.

А Горби опускался все ниже и ниже. И вот вчера какой-то заезжий парень, не понимая, что Горби — неприкасаемый, заехал ему по физиономии.

Аверьян Семенович уже знал об этом из разговоров поселковых. Ему также доложили, что в администрацию на всех парусах мчится сам Шамиль Таранян.

Васильев попросил попридержать его в приемной, а сам стал производить доразведкцу инцидента, чтобы быть вооруженным информацией о случив­шемся перед возможным просителем. Первым делом он позвонил не в боль­ницу и даже не в милицию, а своему племяннику Коле, одногодку Горбача.

— Коля, что там произошло вчера.

— В кафе, — не дослушав его, начал племянник, — дядя Аверьян, ты не поверишь... Какой-то заезжий парень вырубил Горбача.

— Да ну, и как это произошло?

— Тривиально, тот решил взять его на понт и схлопотал.

— Горбач пострадал?

— Не очень. Парень, судя про всему, мастер этого дела. Он Горбача сна­чала остановил прямым, а потом двумя шлепками ладонями окончательно отключил. Так что у того никаких повреждений, разве что мозги на место встали. А то он вообразил себя здесь вторым после Бога.

Потом Васильев позвонил в милицию и больницу. Картина складывалась вполне определенная. Он уже хотел было дать команду пригласить к нему Тараняна, как зазвонил телефон, который ранее называли вертушкой. Звонил начальник Беляевского отделения СБУ.

Во время разговора с ним открылась дверь и в кабинет заглянула секре­тарша. Васильев замахал руками, и она скрылась.

Поговорив с представителем СБУ замглавы администрации, отзвонился секретарше, и та пустила в кабинет посетителя.

Посетителем был чернявый, начавший лысеть мужчина неопределен­ной южной национальности, чрезвычайно экспансивный. Он с места в карьер начал быстро говорить, иллюстрируя сказанное такими же быстры­ми жестами.

— Полнейший беспредел, Аверьян Семенович, приехали синие, затеяли бузу, избили племянника.

— Откуда приехали? — перебил его Васильев.

— Из Киева.

— И сколько их было?

— Дак кто их считал!

— Но у тебя там своя служба безопасности в лице твоего племяша и его кодлы.

— Так в том-то и дело. Они племяша вырубили. А кодла его разбежа­лась.

— А с племяшом-то что?

— Так в больнице он.

— И какой диагноз?

— Судя по тому, как его били, перелом челюсти и сотрясение мозга.

— Ну, второго у него быть не может.

— Почему?

— Шамиль, трудно сотрясти то, чего нет.