Пётр Алёшкин - Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

— А Наташа?

— Наташа, — усмехнулся он. — Как сошлись, так и разошлись! Она с первого дня знала, что у нас с ней временно…

— Она тебе не пишет?

— Я говорил ей при прощании, чтобы не портила бумагу, отвечать не буду.

Сказать–то так Матцев сказал, но помрачнел, стал задумчивым, неразговорчивым.

Анюта продолжала вспоминать Наташу с чувством вины, но чем чаще видела, Владика, тем реже думала о ней. У нее стало возникать ощущение, что теперь у нее начинается другая жизнь, жизнь, связанная с таким внимательным и милым человеком, жизнь, не похожая на ту, которой она жила раньше.

Собираясь идти за водой, она больше всего не хотела встречаться с Андреем.

Но Павлушин увидел девушку и заколебался, не зная, бежать ли к ней или оставить все как есть. Ему стало жарко, и он расстегнул пуговицы телогрейки, искоса поглядывая Анюте вслед. Оранжевая куртка мелькала между деревьями, то пропадая, за ними, то появляясь. И Андрей не выдержал, спрятался за палатку, чтобы его не видно было десантникам, и побежал наперерез Анюте.

Павлушина заметил Звягин и сказал с усмешкой Матцеву, кивая в сторону бегущего Андрея:

— Отобьет!

— Куда ему, — в тон Звягину ответил Матцев.

— Зачем ты к ней приклеился? Она девка серьезная!

— А почему ты решил, что я не серьезный?

— Видел в поселке…

— Я в поселке всего шесть месяцев из своей жизни прожил!

— Давай помогу! — возбужденно подлетел, подхватил Андрей ведро из руки Анюты.

Они пошли рядом.

— Как здорово, а? Никогда такой красоты не видал! — улыбался Андрей, стараясь скрыть возбуждение. — Первый раз вижу снегопад в лесу!

— Да, хорошо, — подтвердила Анюта. Она была смущена и не глядела на Павлушина. Она понимала, что Андрей прибежал неспроста, не только затем, чтобы помочь ей, и опасалась, что он заговорит о Матцеве. Это ей было бы неприятно.

Некоторое время они шли молча, низко нагибались под засыпанными снегом ветвями. Неловкость росла. Оба не знали, как повести разговор дальше. Анюта заговорила первой.

— Домой еще не потянуло? Не затосковал еще?

— Чего тосковать? — охотно ответил Андрей, думая о своем. — Я же не на месяц ехал и не на год. Знал, куда и зачем еду.

— Ты, я слышала, о кресле начальника мечтаешь? — подковырнула Анюта.

— Это я так, в шутку трепанулся, — смутился Андрей.

— А чем плохо помечтать? Плохо, когда ни к чему не стремишься! — все дальше уводила его Анюта.

— О кресле начальника мечтать глупо… Я тогда не смог выразить то, что думал. Вот и получилось, что я лишь о карьере мечтаю. Не так это!.. Большое дело хочется делать! Я чувствую, что для этого у меня и силы и энергия есть… Ну, ладно об этом! Словами всего не выразишь. Самому стыдно слушать!.. — Они спустились к речке. Андрей, придерживаясь за тонкий ствол березки, наклонился с ведром к воде. Течение было довольно быстрое, и дна не видно. Павлушин зачерпнул воду, и они полезли назад, на невысокий берег оврага, по дну которого бежала речка Ульт–Ягунка.

— А ты давно в СМП? — спросил Андрей.

— Второй год пошел…

Видя, что разговор ушел в сторону, а землянка близко, Андрей спросил напрямик:

— А Матцева ты давно знаешь?

— Зачем… тебе?

— Так… — пожал плечами Павлушин и переспросил: — Давно?

— Он недавно у нас, — уклончиво ответила Анюта.

— А ты знаешь, что он женат? — глядя вниз на следы, оставленные ими, когда они шли к реке, тихо спросил Павлушин, чувствуя, что этого не надо говорить.

— Да, знаю, — ответила она.

— Ты прости… Я знаю, нехорошо так… — сбивчиво заговорил Андрей смущенно и виновато, сознавая, что снова говорит глупость, но хотелось объяснить, почему он сказал о Матцеве. — Но ты… ты такая! — запинался он. — Ты не для него… Ты хорошая…

Они подошли к землянке. Анюта остановилась и внимательно посмотрела на него каким–то подозрительным, злым и вместе с тем растерянным взглядом:

— Зря ты об этом начал! Зря! Это дело мое… — Анюта выхватила ведро из руки сконфуженного Павлушина и быстро сбежала по ступеням к двери землянки. Дверь захлопнулась за ней. Андрей постоял, постоял и побрел к палаткам. Лицо у него горело. Он подхватил горсть снега, жадно хватанул губами и растер снегом лицо. Да, не надо было о Матцеве разговор заводить! Не надо!

В поселке Вачлор ожидалось пополнение. Две большие палатки растопырились среди темных стволов елей, белели новыми дверями, важно, уверенно, готовые в любой момент принять обитателей. Внутри двумя ровными рядами прильнули к стенам солдатские двухъярусные железные кровати с заправленными постелями. Десантники перебрались из землянки в одну из палаток. Свободных кроватей в ней было еще много. Посреди жался к железной печке стол, среди поставленных вместо стульев на попа чурбаков.