Вадим Панов: Первая глава (МАКАМ II. Лети, моя душа)

«Не знал, какую модель Вы предпочитаете, взял наугад. Больше не доставайте телефон на мосту. Герман».

Ксана коротко вскрикнула и тяжело прислонилась к стене, не спуская испуганного взгляда с дорогого подарка.

Ксане всегда было интересно жить: любопытствовать, искать, узнавать новое, удивляться самой и удивлять окружающих. Она считалась заводилой уже в детском садике, а в школе и вовсе «тянула» за собой класс, уговаривая друзей не сидеть на месте, а их родителей – отказываться от компьютера и дивана и тратить выходные на походы в театры, галереи, парки, выставки и поездки за город. Выступала на всех праздниках, а в шестом классе поставила в школьном театре пьесу, сыграв, разумеется, главную роль. Затем последовали другие постановки, и во всех Ксана блистала, принимая похвалу как должное. Но становиться актрисой не мечтала – представления были для неё лишь одним из способов познания мира. Институт Ксана выбрала сама и привычно не ошиблась: профессия стала её увлечением, а не рутинным средством заработка. Ксана вкладывала в дело душу, и карьера стремительно пошла вверх, принося и профессиональное удовлетворение, и достаток. С личной жизнью тоже всё было в порядке: первая влюблённость в школе, первая любовь в выпускном классе, немного ветреных увлечений в институте… Ксана не отказывала себе в удовольствиях, но серьёзных отношений избегала, не находя в мужчинах нужной твёрдости, и так продолжалось до появления Бориса. Нельзя сказать, что она с первого взгляда поняла, что хочет за него замуж, но с Борисом было хорошо в постели, уютно по жизни, и за четыре года её влюблённость постепенно трансформировалась в другое чувство, которое Ксана опасалась назвать любовью.

А теперь и не назовёт.

Не сложилось…

На работу женщина не пошла. Позвонила с домашнего телефона и сказалась больной. Затем позвонила Герману – послание было написано на визитной карточке, и поблагодарила за подарок. Разговор, естественно, затянулся и закончился назначением ужина. Сегодня в девятнадцать ноль-ноль. «Я за вами заеду, и мы отправимся в…» Выбор заведения показал отменный вкус Германа, а значит, нужно соответствовать. Ксана поставила новенький телефон загружать резервную копию, а сама отправилась в фитнес-центр, но не в зал, а в бассейн, параллельно размышляя, как испортить жизнь Борису. Вчерашняя истерика не вернулась, и молодая женщина обдумывала ответные шаги без надрыва и ненужной ярости – с простой, как десятирублёвая монета, холодной злостью.

Ксана с наслаждением погрузилась в освежающую воду и поплыла, рассеянно улыбаясь и кивая знакомым.

«Итак, что можно сделать? Выместить обиду на машине?»

«Мерседес» Бориса стоял во дворе и выглядел прекрасной мишенью: можно проколоть шины, поцарапать кузов, разбить стекло… К сожалению, двор просматривается видеокамерами, записи попадут в полицию, и за удовольствие придётся заплатить. Хорошо, если только деньгами.

«Тогда что? Порезать на ленточки его итальянские и английские костюмы? Спустить в унитаз коллекцию коньяков? Это мысль! Коньяк он обожает… Сжечь их старые фотографии и его документы? Тоже неплохо: пусть побегает, восстанавливая паспорт, водительские права и прочую бюрократию…»

Однако всё, что приходило в голову, не казалось по-настоящему интересным. Какая месть способна заполнить возникшую внутри пустоту? Что нужно сделать, чтобы позабыть об унижении и успокоить уязвлённое самолюбие?

Что?

Странно получается: и прощать нельзя, и мстить глупо… Всё глупо…

После бассейна Ксана зашла в кафе, соблазнившись лёгким овощным салатом и бокалом белого, вернулась домой и принялась придирчиво выбирать платье. Не слишком откровенное, но не закрытое, не дерзкое, но намекающее, что она не против продолжения приключений, элегантное и привлекающее внимание. И таким же должен быть макияж: вечерний, неброский, зовущий, но не откровенный, зовущий одного мужчину, а не шеренгу самцов.

Макияж благородной дамы, которая не прочь пошалить.

На сборы ушло больше двух часов, и Ксана едва справилась к четверти восьмого. В прихожей задержалась, посмотрела на себя в зеркало, поправила жемчужное ожерелье, ласково обнявшее стройную шею, и улыбнулась. Ей понравилось увиденное: высокая брюнетка с длинными ногами и большой грудью. Нос чуть великоват, но Ксана давным-давно, ещё в школе, перестала переживать по этому поводу. Зато у неё полные, изящно очерченные губы и небольшие, но очень выразительные, притягательные, тёмные глаза. Правда, сейчас в них затаилась грусть, но Ксана сказала себе, что это ненадолго.