Сергей Шаргунов - Жук

— Накажем! — сказала аспирантка жизнерадостно. — Сейчас я его вызову. Трудно мне одной с ними со всеми. Я двадцать раз придурку этому объясняла: «Не справился — начинай сначала!» Евгения Филипповна, как славно, что вы приехали!

Она распахнула дверь на улицу и, высунувшись по грудь, позвала зычно:

— Гусейн!

— Как Гусейн? — спросила Варя.

— Гусейн Крапивин, и такое, милая моя, бывает… — засмеялась бабушка наставительно.

— Видно, отец имя дал, — сказала Люда, обращаясь исключительно к старухе. — А уж когда развелись, мать фамилию сыну на свою поменяла. Куда он делся? — Она высунулась снова. — Антон, Гусейна найди!

— Погодите, погодите! — затараторила Варя, панически путаясь в словах. — Зачем? Это чепуха! Кра… Крапивин! Такого большого нашел… Ну не сумел все, ну не смог… Он хотел… Теперь начнут издеваться: из-за жука пострадал. А он без отца…

— Что с тобой, Варюха? — спросила бабушка тревожно.

— Дался вам жук! — Слезинка пробежала у Вари из левого глаза. — Вы их все равно убиваете! Все равно! Убиваете! Что, кузнечика меньше жалко?

— Усыпляем, — поправила старуха. — Усыпляем, но не пытаем. И это не кузнечик, а кобылка.

— Не наказывай Крапивина! Ты и так во всем права! Ты второй месяц уже права! Ты хочешь, чтоб я, как мама, заболела, да? Я поперлась с тобой в это дебильное место! Ты хоть в чем-то, хоть когда-то мне уступи хоть! — Слезы свободно и легко текли у нее по лицу.

— Ладно, только успокойся. Что ты? — испуганно лепетала старуха. — Впечатлительная…

— Звали? — раздался веселый голос.

Варя закрыла лицо руками и сквозь пальцы в размытом свете увидела взъерошенного паренька, который стоял в дверях, ухмыляясь и посасывая стебелек травы.

— Свободен, — сказала бабушка.

— Свободен! — прикрикнула Люда.

Он пожал плечами и исчез.

Через полчаса бабушка и внучка стояли на кромке леса возле станции.

— Смотри, смотри… — Бабушка карикатурно сгорбилась, пальцем достигая земли.

Товарняк грохотал мимо, как бесконечный снаряд.

— А? — спросила Варя. — Что?

Бабушка что-то говорила земле.

— Что там? — повторила Варя.

Бабушка чуть разогнулась и выдохнула ей в лицо:

— Жук-носорог! — И низко наклонилась обратно: сквозь седину розовели нежные проплешины.

Варя не удержалась, схватила бабушку за плечи и одним стремительным нырком поцеловала в макушку, которая пахнула навстречу теплым и кислым впитавшимся духом леса.

Вскоре появилась зеленая гусеница электрички.

Варя снова села у окна. Там, где создавался подходящий фон, — например, лес был особенно густ и темен, — она всматривалась в стекло, пытаясь уловить свое отражение. С ней это случилось впервые: она себе нравилась. Отражение, которое расплывалось и плясало на стекле, — мутное и кареглазое — было почему-то милым и привлекательным.