Вячеслав Солдатенко - Когда утонет черепаха

– Кто б меня представил, – буркнул Том.

Анна опять убежала. Пришлось тащиться следом. Даже бежать, что для этих мест дико. В таких городах ничего не происходит, спешить некуда и опоздать невозможно.

– Господин мэр! Господин мэр!

Мэр, он же губернатор, выглядел интеллигентно. Ровесник Тома. Но выглядит свежее. Животик прикрывает дорогим костюмом. Посмотрел синими весенними глазами и приятно улыбнулся. Том заговорил, уже не путаясь в легенде.

– Меня зовут Хуго Пруст. Штаб-сержант полиции. Добрый вечер. Хочу представить вам мою соседку Анну. Она мечтает жить на этом острове, грезит сыроварением.

Том хотел добавить, что на острове сумасшедших умственные патологии Анны не будут заметны. Но сдержался. Губернатор поцеловал Анне руку и в глаза смотрел дольше, чем положено при первом знакомстве. Он обратился к Тому, но всё равно глядел на Анну.

– Я заходил к вам под Новый год. Поговорить не удалось, у вас был творческий кризис.

Том смутно припомнил картину, где он во хмелю был кем-то недоволен. И как раз под Новый год.

– Простите великодушно. Надеюсь, я вам не угрожал?

– Вы как леопард, никогда не угрожаете перед броском.

– Простите.

– Ничего. Но поздравлять я вас больше не приду.

– Обещаю перевоспитаться.

– Раз уж мы встретились, приходите сегодня ко мне на ужин. Будут сыры, и ещё сыры. Для голодных – рулька с капустой и суп. Надеюсь, вы не заняты?

Обычно вечерами Том Ларсен мысленно выл на Луну. Поход в гости мог стать приятным разнообразием. Да ещё в компании с Анной. Губернатор в деталях описал дорогу к своему дому. Поклонился Тому слегка, Анне чуть ниже.

За столом губернатора собралась местная аристократия. Пастор, сельский доктор, управляющий отделением банка, директор школы и хозяин лесопилки. Все с жёнами. А жены, в свою очередь, с пакетами. Сам мэр холостой. Общительный пастор успел шепнуть Тому, что спрашивать об этом не стоит. Тяжёлый вопрос.

Тут-то и выяснилось, что Хуго Пруст – начальник полиции. Анна всплеснула руками. Целый штаб-сержант. Присутствующие выразили уверенность, что повышение не за горами. На пенсию можно выйти целым лейтенантом. Аппетит начальника полиции всем понравился. А также искренность. Он честно сказал, что не собирается отвечать на вопросы, пока не поест. Доктор отметил, больной организм не мог бы жрать так много и с такой радостью. Здоровая полиция – лучшая защита от хаоса.

– Чтобы победить хаос, его нужно сначала найти, – заметил Том. Мало кто понял этот тонкий комплимент.

Тому встречно понравился простой и честный гастрономический стиль островитян. Холестерин здесь считали источником силы, подсчёт калорий – признаком духовной нищеты. Есть овощи не возбранялось, как не запрещалось, например, грызть ёлочные игрушки. Но приличная еда та, которой можно топить печь. Том заедал свинью бараном и отбивные чередовал с котлетами. Очень вкусно.

– А не выпить ли нам вина? – сказал хозяин, ни к кому особо не обращаясь. Согласовано, как рыбы в стае, гости произвели перемену блюд. Подали вино, сыр, хлеб и мясо, на этот раз копчёное. Всё самодельное, никаких магазинных подделок. Получился голландский натюрморт.

Аристократы обсуждали неких Хаттуненов, позорящих остров. У них и дети балованные, и калитка не крашена. Но главное, Хаттунены готовят невкусный сыр. В отличие от этих Хаттуненнов, присутствующие готовили замечательный сыр. Любой из гостей объявлял громко, что хочет попробовать вот этот сыр. Отрезал тонкий ломтик, жевал, объявлял продукт великолепным. Другие гости тоже пробовали и соглашались. Некоторые требовали признать сыр божественным. Требовали автора. Тот смущался, вставал, краснел и пересказывал рецепт. С точки зрения Ларсена, сплошная тарабарщина. Куда-то сыворотка, сычужный какой-то фермент, бактериальные инвазии. Но присутствующие понимали, о чём речь, восхищённо кивали головами. И так по кругу. Когда очередь дошла до Ларсена, он решил соригинальничать, сравнил чей-то сыр с французским. Он сказал:

– Очень похоже на знаменитый Реблюшон, производимый в регионе Савойя, что лежит в предгорьях Альп и в дословном переводе значит «второй раз доить корову».

Не снижая темпа, майор пересказал историю сыра Реблюшон, прочитанную только что в телефоне, под столом. Идея казалась отличной. Но присутствующие набычились. Том совершил бестактность. Может даже, оскорбил.

– Сын мой, – заметил пастор голосом, каким добрые психиатры говорят с буйными идиотами. – В основе французских сыров лежат гордыня и маркетинг. Мы же готовим из любви и молока. Чувствуете разницу? Вы, кстати, сами варите сыр?