Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

- Насколько мне известно, нет плохих вопросов, есть люди, которые затрудняются на них ответить, - имел неосторожность заявить я, чем навлек на себя бурю гнева своего шефа по специальности.

Мужик-то он в целом был неплохой и даже имел представление о специальности, но имел несколько слабостей. В частности, до безумия обожал консервы «Севрюга в томате», входившие в лодочной рацион, ну и, конечно, поспать без всякой меры. Консервы он успешно вытягивал из подшефных штурманов. Дело доходило до абсурда. Лодка готовится к выходу на учения. Флагспециалисты обязаны доложить комбригу о готовности боевых частей. А командиры этих самых частей об успешной проверке флагманами своему командиру. И вот наш Бориска подходит к борту лодки и, вызвав штурмана мостик, нахально заявляет, что не ступит на борт субмарины, если тот не обеспечит его хотя бы парой банок «севрюжки». Первое желание - спросить, а кому это собственно нужней? И вот тут-то начинается психологическая дуэль, в которой Бориска порой одерживал верх. Особенно над штурманами, у которых что-нибудь было не в порядке. Из положительных качеств можно было отметить определенную начитанность, так как в промежутках между актами чревоугодия и сном он проглатывал изрядное количество популярных журналов. А вот спал он везде, где только мог вместить свое короткое жирненькое тельце. Источая при этом весьма специфический аромат, что для окружающих в погруженной дизелюхе хуже горькой редьки.

Рядовой эпизод. Подводная лодка «С-11», штурманом которой я был в ту пору, находилась в Баренцевом море на учениях. Пройдя три боевых службы, я считал себя вполне зрелым специалистом, чтобы не принимать близко к сердцу придирки флагштура типа: «Да у вас на перископе риски не видны, как вы пеленга считываете?»

«Молча», - цедил я сквозь зубы, видя, что весь концерт разыгрывается для начальника штаба бригады Г.В. Емелина, находившегося на борту, дабы убедить последнего в жуткой принципиальности офицера вверенного ему штаба. Геннадий Валентинович, (впоследствии контр-адмирал и начальник минно-торпедного управления СФ) - отличный дядька, знающий и не мешавший командиру в море, в конце концов, рявкнул: «Да отвяжись ты от штурмана, нормально работает офицер!»

Отвязавшись, Бориска быстро успокоился и, взяв с меня обещание, обеспечить его «севрюжкой», завалился спать на мою койку, находившуюся между прокладочным столом и бортом ПЛ. Буквально растекшись рыхлым телом по шпации, он мирно засопел. На средних лодках штурман работает в одиночестве, поэтому он сам устанавливает режим работы и отдыха, ибо менять его некому. Порой приходилось не спать сутками, особенно на учениях. А тут какое-то мурло нагло лишает тебя какой-либо инициативы. Наступило как раз то редкое затишье, которое можно было бы использовать для короткого, но эффективного сна. Склонившись над картой, попытался сконцентрироваться на задачах учения, но переливистые рулады слева, вкупе с резким запахом чужого пота, вызывали лишь одну мысль: «А не ткнуть ли невзначай эту жирную задницу измерителем?»

Внезапно в рубку вошел начальник штаба. Увидев «тело» на моей койке, он сочувственно кивнул и выслушал доклад об обстановке.

- Руденко, - вдруг резко произнес он, заставив тело флагштура содрогнуться, - вы проанализировали где наиболее вероятный сектор появления цели?

- Так точно, - бегло соврал Бориска, оставаясь лежать, что само по себе было вызовом по отношению к начальнику.

- Покажите!

И вот тут чувство меры окончательно покинуло стареющего флагштура. Оставаясь лежать, он изогнул короткую толстую ножку и указал правой стопой на какую-то часть карты.

НШ не на шутку рассвирепел. Выдав пару-тройку изящно сформулированных матерных тирад, он заставил лидера бригадных штурманов вскочить с моей койки, и я понял, что больше ему там, по крайней мере, сегодня, не лежать. Но закончил свою взбучку Емелин совершенно спокойным тоном. Артистично поведя носом, он произнес:

- Да-а, Бориска, с тобой бы я по бабам не пошел.

- Это почему же? - насупившись, осведомился флагштур.

- Уж больно ты вонюч!

Похоже, это обидело Бориску гораздо больше многоэтажных конструкций прозвучавших ранее. Он засопел и убыл в сторону кают-компании, ибо только одно снадобье могло исцелить его душевные раны - вожделенная «севрюжка».

Но вернемся к Дидыку. К тому времени он уже был бравым командиром отделения рулевых-сигнальщиков, в обязанности которого, помимо всего прочего, входит проверка отсечных часов. Ежедневно он обходил все отсеки подлодки, подводя стрелки и продолжая сеять религиозную пропаганду. Но сверхпопулярной личностью он стал только после своего вынужденного купания в студеных водах Баренцева моря.