Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Камень упал с души, а вскоре генеральский «лендровер» исчез за воротами.

Генерал сдержал свое слово и приехал к нам уже не внезапно, а оповестив загодя. Гарнизон расстарался, и ужин стал в полном смысле слова товарищеским. И выглядел бы вполне традиционно, если бы не два забавных момента. В морской группе к этому времени сложилась устойчивая творческая группа. Помимо коллектива приличных доморощенных гитаристов во главе с флагманским ракетчиком Валерой Кишляром несомненной находкой стал его коллега Валера Осетров, прирожденный затейник, виртуоз-баянист и поэт-песенник. С вокалом, как мы считали, дела и вовсе обстояли прекрасно. Лирический тенор Юры Черноусенко прекрасно дополнялся героическим баритоном моего друга Васи Личинкина. Вася, как признанный пианист, страдал от отсутствия инструмента, но в дни особого вдохновения охотно музицировал на клавишной части аккордеона. Меха при этом растягивали специально отработанные ассистенты. Помню, что наше исполнение дуэтом известной одесской песни «Я и Рабинович сильно испугались и решили удочки мотать...» не раз удостаивалось возгласов «Бис!» даже в арабской аудитории. Да и «массовка» могла подтянуть все что угодно, активно опровергая расхожее мнение, что русские редко знают более одного куплета самых популярных песен. В общем, арзевцы были весьма высокого мнения о своей самодеятельности до тех пор, пока не услышали пения... нового генерала. Терпеливо выслушав и искренне похвалив наше творчество, Михаил Георгиевич вдруг исполнил, одну за другой, несколько арий из итальянских опер. На родном итальянском языке. Если генерал хотел ошеломить присутствующих, то это ему удалось с блеском. После того как он прекратил пение, воцарилась гнетущая тишина. Нарушил ее голос генерала, который, похоже, не впервые сталкивался с подобным эффектом. И это был, отнюдь не эффект «виртуозной» игры крепостного на механическом пианино. Генерал был интеллигентен, умен, умело руководил беседой, но абсолютно ничем, до поры до времени, не выдавал своих вокальных талантов. Чем и вызвал столь ошеломляющий взрыв эмоций. На этом фоне продолжать наше «блеяние» казалось просто немыслимым.

- Ну, что, орлы, скисли? Кстати, а почему вы поете, в основном, флотские песни?

- Так у нас же в гарнизоне моряки командуют, товарищ генерал, - елейным тоном заметил старший авиационной группой полковник С.

- А что, плохо командуют, Олег Афанасьевич? Есть перетензии?

- Ну что вы, товарищ генерал. Давайте «Варяга» что-ли!

Моряки, переглянувшись, расхохотались. Хохотал и генерал, и остальные офицеры, и даже несколько сконфуженный Олег Афанасьевич...

Через месяц я уезжал на родину. На душе было празднично...

ВСТРЕЧАЙ, РОДИНА!

В апреле 1985-го я наконец-то добился отправки на Родину. Встреча со сменщиком затягивалась, похоже, не без злого умысла, правда, абсолютно непонятно чьего. В Алжире нас отправили на один из двух перевалочных пунктов - Баб-Эззуар (в народе – «Бабий Яр»). Другой назывался - Эль-Каттани (в народе - Эль-Скотани). Народные прозвища были весьма точны и красноречиво свидетельствовали об отношении СВС-ов к этим пунктам проверки их истинных чувств к Алжиру. Испытания были нешуточными. Жара, пыль, вокруг ни деревца, ограниченный запас воды, а до ближайшего магазина километра три. Всю теплоту отношений, сложившуюся за годы совместной работы с подсоветными слизывало, как корова языком. Так называемое Бюро сотрудничества при Министерстве обороны АНДР, казалось, было создано именно для этого. Если тебе пообещали билет на завтра, то завтра, в лучшем случае, следовала бурная имитация процесса, на выходе которого оказывалось, что кто-то из членов семьи оставался без билета. Или без багажных документов. Невольно возникал вопрос: «К чему все это?»

Сдается, что, скорее всего, для демонстрации все той же политики равноудаленности от блоков… Не думаю, правда, что представители противного нам блока НАТО могли столь униженно дожидаться каких-то билетов у бывших подопечных, еще вчера на пышных проводах клявшихся в вечной дружбе и благодарности. Лично я был зол как никогда в жизни. Хамоватый сержант - шеф перевалочной гостиницы «Бабий Яр» с елейной улыбкой сообщил, что, к сожалению, колонель (полковник - фр.) не может рассчитывать на отдельный номер. Более того, ввиду недостатка свободных мест мне было предложено переночевать в… ванне. Семья будет неподалеку, в общей комнате с доброй дюжиной счастливых постояльцев.