Сергей Мавроди - Сын Люцифера

− Вы же видели репортаж, − он кивнул на экран. − Вот и ответ.

Ведущий не нашёлся, что ответить.

− Впрочем, можно проверить, − продолжил после паузы спокойно Паутов. Он обернулся и небрежно махнул своим стоящим у выхода охранникам. Один из них тут же приблизился и поставил перед ним на барьер коробку из-под ксерокса. − Здесь миллион долларов, − Паутов открыл коробку, достал оттуда аккуратную пачку новёхоньких, только что отпечатанных стодолларовых купюр в банковской упаковке и показал её зрителям.

По студии пронёсся неясный то ли шум, то ли вздох.

− Как Вы это пронесли в Останкино? − растерянно пробормотал ведущий.

− Легко! (Лох ты, всё-таки, лох! Чилийский. А начальству твоему как носят? Ещё и не такие суммы!) Но не будем отвлекаться. Итак! Женщина!.. Да-да, Вы, которая меня только что расстрелять собиралась. Так вот, скажите сейчас громко, на всю студию, прямо в камеру: «Голосуйте за Паутова! Сергея Паутова − в депутаты Госдумы!» − и миллион Ваш.

В студии повисла мёртвая тишина. Даже операторы, казалось, затаили дыхание.

Бедная женщина краснела, бледнела, но − молчала. Причём, кажется, больше от растерянности, просто не понимая ещё толком, что ей только что предложили. Паутову даже жаль её стало.

− Ну, и чего Вы ждёте? − ворчливо поинтересовался он через мгновение, видя, что она всё ещё медлит. − Миллион долларов! Да это шанс всей Вашей жизни! Вы же и десяти тысяч-то, небось, в руках никогда не держали. У Вас дети ведь, наверное, есть, внуки… Считайте, что Вы ради них это делаете. Подруге своей поможете, опять же. Её детям. Вот если все они сейчас смотрят эту передачу, что, Вы думаете, они Вам сейчас советуют? Кричат изо всех сил, только Вы их не слышите? Так услышьте же их наконец! Всего две фразы! «Голосуйте за Паутова! Сергея Паутова − в депутаты Госдумы!» И миллион − Ваш. Ну?!

− Так! − закричал вышедший наконец-то из ступора, опомнившийся ведущий. − Немедленно прекратите этот балаган! Немедленно уберите эти свои доллары из студии, и!!..

− Нет!!! − в отчаянии вскочила с места понявшая, что сейчас произойдёт, несчастная женщина. − Нет! Я согласна!! Голосуйте за Паутова!!! Сергея Паутова − в депутаты Госдумы!! Голосуйте за Паутова!!!!!

− Зря Вы, Сергей Кондратьевич, устроили всё это, − покряхтев, не выдержал всё же в машине уже насупившийся рекламщик. − Ну, зачем было гусей дразнить? Теперь нам вообще всё обрубят.

Паутов молча смотрел в окно. Он понимал умом правоту собеседника, но это ничего ровным счётом не меняло. Он почувствовал вдруг, что демоны его никуда не делись. Они просто попритихли на время. Затаились. А теперь вот зашевелились опять. Правильно он поступил на передаче или неправильно, не имело значения. Никакого! Поскольку поступить иначе он там просто не мог. Его будто рок какой-то влёк. И противиться было выше его сил.

Ducunt volentem fata, nolentem trahunt <���«Желающего идти судьба ведёт, не желающего − тащит» — лат.>, − с какой-то непонятной тоскою подумалось ему. − Так вот и меня. «Тащит». Куда вот только? «Прямо в ад»? Как я в стихотворении своём пророчески написал?

− «Поклонись мне, и всё будет твоё», − еле слышно пробормотал он и вздохнул. − Э-хе-хе!.. Грехи наши… Т а к я всё же и забыл про неё, − вздохнул он уже громче, вспомнив про соведущую. − Как обычно. Это мне в наказание.

− Про кого Вы забыли? − недоумевающе взглянул на него рекламщик.

− Про неё, − кивнул Паутов. − Неважно, впрочем. Не суть. Не обращай внимания. А скажи-ка мне лучше, − усмехнулся он, грустно подмигивая. − Баба вот эта?.. из миллиона-то?.. Подруге своей даст хоть что-нибудь?.. и её детям?.. А? Как ты думаешь?.. Вот ты бы дал? − рекламщик отвёл глаза. − Падшая. Преступившая черту… − с презрением и какой-то непонятной для самого себя горечью словно выплюнул Паутов. − А хотя! − он вдруг снова мрачно усмехнулся. Демоны его просыпались. Прямо на глазах. − Непонятно ещё, кто тут чего преступил. «Кто соблазнит малых сих…» Блядь, чего-то меня сегодня на Библию потянуло!

С этой ночи Паутову начали сниться кошмары. Нет, не так даже. Не кошмары. А один всего лишь кошмар. Один-единственный. Дикий совершенно какой-то и немыслимый. И состоящий будто к тому же из нескончаемого числа серий разных или частей. И вот эти-то разные серии-части этого дикого и немыслимого кошмара и начали вдруг Паутову теперь каждую ночь сниться. И продолжалось всё это вплоть до самых выборов.

…Мрачный полутёмный зал. Огромный, ярко пылающий камин; рядом необъятных размеров стол с наброшенной на него сверху тёмной тканью, под которой угадываются какие-то странные, непонятные предметы; факелы на стенах; мечущееся, неровное их пламя, пляшущие его отблески на низком, чёрном от копоти потолке. Свисающая сверху устрашающего вида массивная, тускло отсвечивающая металлическим цепь довершает картину. Предназначение цепи решительно неясно. Как, впрочем, и всего остального. Вообще всё какое-то неопределённое, колеблющееся, зыбкое.