Сергей Мавроди - Сын Люцифера

Нина Васильевна, затаив дыхание, прислушивалась.

Какие-то голоса… шум… вот машина тронулась, ещё некоторое время она слышна… Всё!! Тишина.

Она посидела для верности ещё немного, потом порывисто вскочила и сама не сознавая, что делает и главное, зачем? побежала к лагерю соседей. Непосредственно перед самим лагерем она всё же замедлила шаг, чтобы восстановить дыхание, поправила причёску и уже степенно и неторопливо двинулась к палаткам. Услышав доносящиеся из самой большой по размерам палатки голоса («Кухня», — как сразу же безошибочно определила для себя намётанным глазом опытная в таких вещах Нина Васильевна), она глубоко вздохнула, раздвинула в улыбке губы и решительно шагнула внутрь.

Оба студента были там. Девица, к сожалению, тоже. При виде неожиданно вошедшей женщины все трое замерли.

— Ребята, — принуждённо улыбаясь и чувствуя себя полной дурой, выдавила из себя Нина Васильевна (Зачем я вообще сюда явилась? — с запоздалым раскаянием подумала она), — у вас соли нет? А то у нас кончилась вся! (Господи, что я несу! — Нина Васильевна почувствовала, что совершенно теряется и что щёки у неё горят.)

— Со-оли? — со странной интонацией протянула эта проклятая и так некстати оказавшаяся тут девица, глядя растерянной женщине прямо в глаза и двусмысленно улыбаясь. Казалось, что она видит её насквозь. — А когда, милочка, ваш муженёк-то приезжает?!

— Что? — жалко пролепетала бедная Нина Васильевна и покраснела ещё больше. — Причём здесь?..

— Я спрашиваю, когда машина вернётся, — бесцеремонно и властно перебила её девица и требовательно уставилась на женщину своими наглыми и распутными глазищами.

— Сказали, через два часа, — еле слышно пробормотала вконец смущённая Нина Васильевна и потупилась.

— Слышишь, Вадик? — громко сказала девица, не отводя взгляда от красной как рак женщины. — У тебя всего два часа.

Дальнейшее Нина Васильевна помнила смутно. Кажется, девица со вторым парнем, Толей, сразу же вышли… потом ещё что-то… жаркие поцелуи Владика… того самого… светленького… его жадно шарящие по её телу руки… потом… потом… Это было какое-то безумие!! И вот она уже голая сидит, широко расставив ноги, лицом к лицу на тоже голом, ритмично раскачивающемуся на стуле Вадике, и они оба движутся синхронно!.. и темп всё ускоряется!.. и наслаждение уже зарождается, уже поднимается откуда-то из глубины её тела и вот!.. вот!!.. вот сейчас!!!.. и в этот самый момент её пронзает неожиданно какое-то странное резкое ощущение… чуть выше!.. а она даже не понимает сначала, что это. И лишь через мгновенье осознаёт, что это неслышно подошедший сзади Толик, на секунду руками приостановив, чуть придержав её, тут же одним коротким сильным движением вошёл ей в анус. Она хочет закричать от невыносимого стыда, и в тот же миг волна наслаждения наконец-то настигает её, накрывает с головой, и ей так хорошо, как не было ещё никогда в жизни! и мысль, что их двое! в ней… что они оба пользуются сейчас ей!.. её телом! оба!.. — только ещё больше усиливает её восторг, и она кричит, стонет и извивается вся в каком-то немыслимом экстазе. Да. Да, да! Ещё, ещё, ещё! Возьмите меня оба! Возьмите!! Возьмите!!! А они всё ускоряют и ускоряют темп, и всё это продолжается, продолжается, продолжается…

И лишь одно чуть мешает и чуть отвлекает. Это противная девица, спокойно сидящая на соседнем стуле и с холодной усмешечкой за всем этим наблюдающая.

Потом было ещё несколько раз. Нина Васильевна окончательно отбросила всякий стыд (да и чего теперь стесняться-то!) и бегала в соседний лагерь при каждом удобном и неудобном случае. «Как собачонка к хозяину… к хозяевам!» — иногда с горечью думала про себя она, но тут же и забывала про все эти свои невесёлые и горькие мысли. Ибо это было сильнее её. Ёе теперь тянуло туда неудержимо. Да и ребятки сами иногда… наведывались… навещали… Как никто ничего не замечал! — это просто было чудо какое-то! Уму непостижимо!

И вдруг всё внезапно кончилось. В один прекрасный вечер девица (Нина Васильевна так и не удосужилась даже выяснить, как же её хоть звали-то?..) явилась к ним в лагерь одна (все как раз ужинали) и с невинным видом сообщила, что «мальчики вчера уехали»!..

— Как уехали!? — побелевшими губами только и смогла вымолвить потрясённая Нина Васильевна и чуть не выронила чашку с чаем. Руки её затряслись. — Как уехали!!?

— Так! — беззаботно улыбнулась девица, казалось, не замечавшая её состояния. — Практика кончилась — и уехали. Я тоже завтра уезжаю.