Эмма Берсталл - Мои дорогие девочки

Виктория дошла до кафе в самом конце пирса и постояла там, вглядываясь в морскую даль. Вода была грязно-коричневой, и хотя Виктория очень любила плавать, сегодня море показалось ей темным, холодным и непривлекательным. Вздрогнув, она оглянулась на дома, расположенные вдоль берега, и от близости цивилизации вдруг почувствовала себя еще более одинокой и напуганной.

Смерть Лео и все, что она узнала о нем в последнее время, потрясли ее. И все же ей удалось пережить это. А сейчас она сомневалась, что сумеет продержаться еще какое-то время.

Виктория представила, что смотрит на себя сверху: крошечная фигурка женщины, почти комично противостоящая огромным, накатывающим на нее волнам. Как она может надеяться оседлать эти яростные порывы ветра и справиться с течением? Гораздо проще было бы сдаться.

Виктория натянула джемпер и оглянулась назад: маленькие фигурки рыбаков сгрудились рядом со своими примусами – им не нужно было многого, чтобы наслаждаться жизнью. «Нет, – решила Виктория. – Сдаваться я не намерена». Твердым шагом, засунув руки в карманы джинсов, она направилась в сторону берега. «Не останавливайся», – приказала она себе. Движение – единственный выход.

Вернувшись на берег, Виктория почувствовала, что там гораздо теплее. Городок, наконец, начал просыпаться. Из маленьких магазинов и кафе выходили люди, кто-то улыбался Виктории, но она отводила взгляд, боясь, что прохожие заговорят с ней. Она шла мимо пабов и гостевых домов с ящиками ярко цветущей герани и лобелии на окнах и наконец оказалась около толстых каменных стен замка.

Внезапно Виктория вспомнила сына. Ему тогда было пять лет. Вот он, счастливый, бежит по темному тоннелю крепости Тюдоров. Ральф был полон детского задора и хотел, когда вырастет, стать солдатом и жить в такой крепости.

Мимо прошла маленькая девочка со светлыми волосами. Она держала за руку мать, и Викторию вдруг словно током ударило. Фиби, дочь Мэдди! В последнее время она почти не думала об этой девочке, дочери Лео, которая была немного моложе Саломеи. А вот Ральф, похоже, регулярно видится и общается с ней и уже хорошо ее узнал. Это внезапное открытие стало для Виктории таким же болезненным, как новость о том, что он состоит в странных отношениях с Мэдди.

Что они делают вместе? На мгновение образы Мэдди и миссис Гэннон слились у нее в одну отвратительную картинку. Не обращая внимания на взгляды прохожих, Виктория опустилась на корточки у забора, который окружал замок, и спрятала голову в колени. Она еще кормила Саломею грудью, когда Лео спал с Мэдди, и из его семени потом появилась Фиби – единокровная сестра Ральфа. И теперь Ральф…

– Вы в порядке?

Виктория подняла голову и сквозь слезы увидела пожилого седого мужчину, который смотрел на нее сверху вниз. Она поднялась, покачиваясь.

– Могу ли я… – Мужчина готов был предложить ей помощь, но Виктория покачала головой и направилась дальше, с облегчением чувствуя порывы ветра, дувшего ей в лицо. Рев волн постепенно успокаивал ее.

Она миновала центр города и оказалась в Уолмере. Здесь береговая тропинка стала уже. Виктория шла вдоль длинного ряда красивых старых домов, окна которых выходили на широкую полосу блестящей зеленой травы.

Виктория снова остановилась, чтобы прочитать слова, высеченные на камне, – это было место, где в пятьдесят пятом году до нашей эры высадился Юлий Цезарь со своими войсками. На пляже их встретило большое войско британцев, включая воинов на колесницах, запряженных лошадьми. О чем они думали, когда корабли римлян показались на горизонте? Скорее всего, предвкушая битву, испытывали смесь страха, ужаса и, возможно, восторга.

Как бы ей хотелось сейчас обнаружить в себе хотя бы часть того мужества, хоть каплю адреналина, который, вероятно, бушевал в венах воинов, когда они проверяли оружие и готовились к битве. Виктория считала, что должна нанести ответный удар и сражаться за то, во что верила. Но как это сделать?

Может, прямо сейчас сесть в машину, поехать к Мэдди, дождаться ее появления… Но что потом? Заколоть ее? Задушить? Виктория не собиралась лишать Фиби матери, какой бы отвратительной она ни была. Но она бы с удовольствием причинила Мэдди боль, если бы смогла придумать способ.

А Ральф? Виктория задумалась о своих чувствах к сыну и осознала, что не может ненавидеть его. Он являлся ее плотью и кровью, и она всегда будет любить его. И все же Виктория хотела наказать Ральфа, чтобы он понял, как жестоко поступил. И лучший способ, который могла придумать, – причинить вред Мэдди.