Эмма Берсталл - Мои дорогие девочки

– Какой бизнес? – с подозрением спросила Виктория.

– Просто бизнес, понимаешь? – Ральф начал раздражаться. – Легальный. Все прошло отлично. Ты должна радоваться, что я делаю что-то полезное.

Виктория нахмурилась.

– Я радуюсь, но, Ральф… – Она села рядом с ним. – Сейчас не самое подходящее время, твои экзамены…

Его глаза потемнели.

– Экзамены! Экзамены! Ты ни о чем другом не можешь думать. Послушай, – сказал он, немного смягчаясь, – не волнуйся. Да, я сегодня не занимался, но все под контролем. Я не хочу провалиться на экзаменах.

Но Виктория все равно сомневалась:

– Но я не вижу, чтобы ты занимался. Тебя никогда не бывает дома.

Ральф встал и потянулся.

– Я занимаюсь у друга. Там мне проще сконцентрироваться. Расслабься, хорошо? Ты должна доверять мне.

Доверять. Виктория уже давно перестала доверять сыну. Он был скрытным, и порой она не имела представления, что он собирается делать и о чем думает. А еще сын, судя по всему, ненавидел ее и винил за неудачи в жизни.

Виктория вздохнула:

– Тебе пора ложиться. – Она хотела поцеловать его на ночь и заметила что-то на щеке. – Что это такое?

Виктория потерла пятно, и оно осталось у нее на пальцах. Розовая помада.

– Понятия не имею, откуда это, – пробормотал смущенный Ральф, стирая помаду со щеки.

Виктория нахмурилась.

– Уверена, ты знаешь, – произнесла она.

Ральф отвел взгляд.

Пятница, 30 апреля

Виктория встала рано, отвезла Саломею к подружке и направилась на «Сент-Панкрас», сев в поезд. Несколько месяцев после встречи с Мэйв Гэннон она собиралась с духом и копила деньги, чтобы сделать это. Виктория нервничала. Прошлой ночью она почти не спала, волнуясь о Ральфе и размышляя, что он вытворит в следующий раз.

В Париже она была лет семь назад, когда Лео дирижировал в опере. Пока он репетировал, Виктория много гуляла одна и сейчас с удивлением поняла, что до сих пор помнит, как устроен город и как пользоваться метро. На всякий случай сжимая в руке карту, она доехала до бульвара Сен-Жермен-де-Пре на левом берегу Сены и направилась к многоквартирному дому.

Это был типичный парижский дом девятнадцатого века, эпохи барона Османа, находящийся в гармонии со всеми зданиями вокруг. Виктория рассматривала толстые стены и арочный вход на первом этаже, великолепные балконы на втором и идеальную симметрию карнизов на фасаде. Все в этих домах свидетельствовало об имперской мощи, порядке и единообразии. Они выглядели впечатляюще и были по-своему красивы.

Глубоко вздохнув, Виктория вошла внутрь и на лифте поднялась к квартире Эльзы на четвертом этаже. Она рисковала, явившись без приглашения, но Эльза была уже старой и слабой. Где еще она могла оказаться утром в пятницу? В любом случае, если ее не будет дома, Виктория подождет на улице. В ее распоряжении целый день.

Она волновалась, но находилась в приподнятом настроении. Ей казалось, будто она приближается к концу путешествия, которое началось после смерти Лео. Хотя, наверное, началом можно считать момент, когда Виктория впервые встретила его много лет назад, полюбила и быстро поняла, что не должна задавать слишком много вопросов.

Она нажала на медный звонок. Из-за массивной двери не доносилось ни звука, и Виктории пришлось ждать, пока наконец дверь не отворила пожилая женщина в белой блузке и сером кардигане.

– Я бы хотела поговорить с Эльзой, – произнесла Виктория, стараясь скрыть волнение. – Я Виктория, ее невестка.

Женщина, видимо, помощница по хозяйству, ничего не ответила. Она закрыла дверь, и Виктория в отчаянной попытке отвлечься принялась ходить туда-сюда по площадке, разглядывая не представляющие интереса картины на стенах. Наконец дверь отворилась, и женщина жестом пригласила ее войти.

– Мадам плохо себя чувствует, – сказала она по-английски с сильным акцентом. – Не задерживайтесь долго.

Женщина провела Викторию по широкому коридору с деревянным полом в гостиную, которая располагалась справа. Комната выглядела впечатляюще: высокий потолок, два французских окна, судя по всему, выходящих на балкон с видом на улицу Сен-Жермен, но из-за задернутых легких штор нельзя было определить. Эльза сидела в кресле с высокой спинкой у мраморного камина, рядом на небольшом столике стоял золотой колокольчик. Она была в темно-красном бархатном халате, под которым угадывались костлявые плечи. Эльза горбилась, на коленях у нее лежал клетчатый плед. Волосы у нее были совершенно белые и такие редкие, что из-под них просвечивал розовый череп. Сама она была очень маленькая и сморщенная, серая кожа на лице выглядела такой тонкой, что, казалось, вот-вот растрескается и осыплется. Виктория задумалась, видела ли она прежде настолько старого человека.