Максим Жук - Путь к Замку, или Курс лекций о Франце Кафке

Из большого окна – единственного в задней стене горницы – со двора падал бледный нежный свет, придавая шелковистый отблеск платью женщины, устало полулежавшей в высоком кресле. К ее груди прильнул младенец.

Историю семьи Амалии в этом контексте можно прочитать по-другому. Девушка отвергает не просто похотливые притязания чиновника Сортини, а любовь представителя сакральной силы. Не случайно сцена с письмом, которое разорвала Амалия, напоминает Благовещение. Согласно Евангелию от Луки архангел Гавриил был послан Богом в Назарет, чтобы возвестить Деве Марии грядущее рождение Спасителя от ее плоти:

Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца.

В античных и христианских мифах от любви полубогов или Бога к смертной рождаются герои (Ахиллес, Геракл, Тезей), пророки (Тересий, Калхант), музыканты (Орфей) и спаситель человечества – Иисус Христос. Отвергая любовь представителя Замка, символизирующего сакральное, Амалия навсегда отчуждается от вечного и обречена вместе с семьей на бесконечную неудачу, пытаясь восстановить связь с трансцендентным. Кроме того, своим отказом девушка «отвергла долю Девы Марии, не приняла ее мученическую судьбу, не подчинилась высшему замыслу Замка о Деревне и тем остановила божественную историю, лишив ее ключевого события. Страшным наказанием Амалии стало молчание Замка и месть сельчан, оставшихся без благодати» 145 145 Генис А. Уроки чтения. Камасутра книжника. М.: Редакция Елены Шубиной, АСТ, 2013. С. 40. .

Но вернемся к главному герою романа «Замок». Землемер К. терпит поражение, так как мир оказывает сложнее его представлений. Все объекты, к которым стремится герой, – божественное (Замок), земное (Деревня), любовь (Фрида) – вопиюще не соответствуют представлениям, которые он желает им навязать. Они выглядят уродливой карикатурой на его идеалы, поэтому претензии героя на познание и преобразование жизни терпят крах. Комментируя творчество автора «Замка», Фридрих Дюрренматт говорил, что «Кафка отклоняет не веру в Бога, но веру в возможность его постижения» 146 146 Цит. по: Манн Ю. Встреча в лабиринте (Франц Кафка и Николай Гоголь) // Вопросы литературы. 1999. №2. С. 162—186. . Это значит, что человек должен подчиниться идее непознаваемости Творца и его творения, «или он обречен на то, чтобы задавать бессмысленные вопросы, на которые нет ответа» 147 147 Там же. . Поэтому в самом начале романа голос из высшей инстанции отвечает в телефонном разговоре на вопрос землемера К., когда ему можно будет прийти в Замок, – «Никогда!»

Роман остался незавершенным, как и бесконечная попытка человека осмыслить себя и мир. По словам Макса Брода, Кафка планировал завершить книгу сценой смерти героя. Землемер К. умирает в тот миг, когда из Замка приходит вестник, объявляющий, что, хотя герой и не имеет законного права жить в Деревне, ему разрешается здесь поселиться и работать.

Заканчивая разговор о Франце Кафке, хочется сказать несколько слов о связи его творчества с русской историей, культурой и литературой 148 148 О связи творчества Франца Кафки с Россией и о судьбе его книг в СССР можно написать докторскую диссертацию. Это не входило в мои планы, поэтому, если вам захочется глубже разобраться в данной теме, рекомендую следующие работы: Франц Кафка в русской культуре: [составление, вступ. статья, комментарии А. О. Филиппова—Чехова]. М.: Центр книги Рудомино, 2012; Синеок А. А. Отечественная литературно-художественная критика 1956—1972 гг. о творчестве Франца Кафки: эволюция, инволюция, рецепция. Диссертация кандидата филологических наук. Ростов-на-Дону, 1998. . В дневнике писателя есть примечательная запись:

Безграничная притягательная сила России. Лучше, чем тройка Гоголя, ее выражает картина великой необозримой реки с желтоватой водой, повсюду стремящей свои волны, волны не очень высокие. Пустынная растрепанная степь вдоль берегов, поникшая трава.

Нет, ничего эта картина не выражает, скорее – все гасит.