Дун Си - Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси [антология]

— Братан, да ты просто разнорабочий!

— Еле удалось упереть! Сейчас на заводе проверки идут, воровать трудно.

— Не говори «воровать». Ты «работаешь разно-рабочим». Разве это то же самое, что воровать? Вон, смотри-ка, вон старый гаечный ключ подобрал, или вот кусок мусора, чтобы немного заработать.

Шкурка изменился в лице:

— А, конечно, понимаю, что у тебя от рождения великий талант банки грабить. Но пока что ты ни один банк не ограбил и живешь на мои деньги. Украл ли я, подобрал ли я — какая разница? Я-то не торчу целыми днями дома и не завожу себе подружек.

— Я верну тебе все деньги, которые сейчас трачу. Бомба почти готова.

— Для тебя сварганить самодельную бомбу труднее, чем другим атомное оружие! И не притворяйся, что целыми днями дома сидишь и научными исследованиями занят. Да ты простейшие электросхемы-то понимаешь?

— Да понимаю я. Эта штуковина уже может взорваться, я просто хочу ее еще немного усовершенствовать. Это ведь бомба, в конце концов, а не партию в мацзян сыграть: потом не переиграешь!

Шкурке надоело с ним пререкаться, и он пошел стряпать, бурча себе под нос:

— И готовить я должен. Может, я еще и задницу ему подтирать должен?

Когда стемнело, они сели ужинать.

— Еды много, ты бы немую позвал, вместе бы по ели, — предложил Шкурка.

Шлак вышел на балкон, но парикмахерская была уже закрыта. Шкурка приготовил много блюд, в готовке он разбирался даже получше, чем в воровстве. Он мог бы стать шеф-поваром, Шлак ел и размышлял об этом.

— Братан, а ты не можешь ей позвонить и пригласить ее прийти к нам? На вечер бы мне ее одолжил. — Шкурка выпил две чашки рисового вина, в голове у него помутилось, и ему захотелось женского внимания. — Немая-то вполне себе ничего, у тебя, братан, глаз-то зоркий!

— Тупица, она же еще и глухая, как она телефон услышит? — ответил Шлак на автомате, но потом подумал, что в сказанном есть подвох. — Да как у тебя язык повернулся такое сказать? На первый раз я тебя прощаю, но если еще будешь такое болтать, я тебе задницу надеру!

Шкурка понял, что ляпнул лишнее, но все же огрызнулся:

— Ого, да ты серьезно, что ли? Вот не ожидал! Ты еще скажи, что на ней жениться собрался! — И тут же опустил голову к тарелке с супом. Все равно Шкурка силой не смог бы одолеть Шлака, это он уже по опыту знает. Шкурка, конечно, яростно дерется и раньше никогда не проигрывал, но это было до встречи с Шлаком. А у них в районе такой закон: кто сильнее, за тем и правда.

Одним желтым днем Шлак и Сяо Юй по неосторожности заговорили о прошлом. Это было на втором этаже в выходящей на улицу комнате, которую снимал Шлак. Сяо Юй жестами показала ему, что была замужем и у нее есть двое детей. Шлак спросил, почему она развелась, но тут жесты Сяо Юй стали запутанными, и Шлак так и не понял. Сяо Юй спросила о его прошлом. Шлак подумал немного и жестами показал, что до Сяо Юй у него не было женщин. Сяо Юй, конечно же, не поверила и, взвизгнув, набросилась на него, обнажая зубы и делая вид, что хочет укусить. Это был довольно звонкий визг, но приглушенный. Небо резко, без перехода, потемнело, и вскоре им стали не видны жесты друг друга. Сяо Юй хотела включить свет, но Шлак резко сжал ее в объятиях. Ему не нравилось включать свет, особенно когда он был наедине с женщиной, чтобы в темноте искать губами ее губы: целоваться лучше всего в темноте, это как пить пиво лучше охлажденным.

Напротив, в десяти метрах от парикмахерской, стоял нервно подмигивавший уличный фонарь. Когда-то он работал нормально, но сейчас уже почти не горел. Шлак заметил человека, медленно поднимавшегося по склону. Это заставило Шлака подойти поближе к окну, и он узнал в нем старого «зеленого башмака». «Зеленый башмак» подошел к парикмахерской и увидел, что дверь заперта. Сяо Юй тоже увидела его, узнала старого клиента и уже было собралась спуститься в парикмахерскую подстричь и побрить его, но Шлак удержал ее. Зажимать ей рот не было необходимости, все равно кричать она не может. Человек на улице, похоже, был недоволен, он встал перед парикмахерской и закурил, поглядывая на возвышавшийся рядом фонарь.

Это из-за фонаря он решил, что парикмахерская Сяо Юй открыта, решил Шлак.

Когда «башмак» ушел, Сяо Юй усадила Шлака на скамейку, принесла ножницы и машинку для стрижки. Волосы у Шлака были еще короткими, можно и не стричь, но Сяо Юй хотелось опробовать на нем новую креативную стрижку, которую она увидела то ли в каком-то журнале, то ли еще где — не на клиенте же тренироваться? Теперь, когда Шлак стал ее любовником, она считала, что он должен поддерживать ее в стремлении совершенствоваться, и Шлак, не желая ей перечить, подставил голову: «Стриги как вздумается, только смотри скальп с меня не сними!» Сяо Юй изобразила ему стрижку «крышка унитаза» и была очень довольна результатом.