Олег Рыбаченко - Гамбит всемогущего Дьявола

Свои первые счета Книпсель набирал на Т-3, сначала с длинной ствола в 48, затем в 60 ЭЛ. И многое сумел понять и постичь.

Т-3 несколько слабовата в вооружении на фоне Т-34, но чахлость советской оптики многое компенсировало. В первый раз Курт нервничал, часто мазал, а при попадании, растерялся, так как тридцатьчетверка словно не среагировала. Но вот с третьего раз башня у русского треснула, и повалил дымок.

Тогдашний командир Хауст заметил:

- У тебя меткий глаз и твердая, рука, но нервничай так. С дистанции свыше пятисот метров в тридцатьчетверки почти нет против нас шансов, так подпускай поближе и стрелять.

Курт быстро понят, что у тридцатьчетверки довольно хрупкая броня, и два попадания в лоб башни почти наверняка его пробьют даже достаточно большой дистанции.

И это следовало учесть, сражаясь с противником, обладающим более мощным и пробивным оружием. Для сравнения - снаряд 76-миллиметровой советской пушки в более, чем в три раза тяжелее немецкой 50-миллиметровой. А значит, несет большую разрушительную мощь.

Толщина лобовой брони у Т-3 и Т-34 примерно одинаковая, но у русских больше уровень рационального наклона. Правда это компенсируется более качественной немецкой, цементированной броней. Технология литья советских машин, особенно башен танк несовершенна.

Когда в танк Курта попало в первый раз, броня сильно прогнулась и треснуло. Механику водителю распороло осколком лицо, пострадал и командир. А сама машина остановилась.

Тридцатьчетверкой осталось еще три, и целых пять Т-60. А когда башня треснута, то даже последний легкий танк смертельно опасен.

Именно тогда молодой наводчик Курт и ощутил сильнейшее вдохновение, некоторое даже подобие транса. Из своей несовершенной пушки, он послал снаряд, прямо встык между корпусом и башней советской тридцатьчетверки. Успел ощутить ужас офицера свое визами по танковой дуэли. Потому, у советской машины стал рваться боекомплект.

И от этого возникла уверенность. Русские машины не останавливались и продолжали движение, но именно это и мешало им прицелить и добить почти смертельно раненного немца. Т-3 же стояла на месте, и Курт лишь чуть-чуть шелушить её дулом. Даже башню заело и она не вращалась.

Но отважные русские парни действовали слишком уж прямолинейно, они двигались прямо на лоб немецкой машины и Крут достаточно легко смог поймать их в прицел.

Вот одна машина загорелась после второго попадания. А последняя тридцатьчетверка выдержала первые два и сломалась на третьем. Остались более легкие Т-60 с вооружением в виде 20-миллиметровой автоматической пушкой.

Понятно, что такое оружие сопоставимо с тем, что имелось на немецком Т-2, а значит недостач но для борьбы с чужим танком. Но трещина в лобовой броне давала русским немалые шансы.

К счастью противник это не понял, и вел синхронный огонь по гусеницам, покореженной немецкой машины. Но она и так уже не могла двигаться, так что...

Курт разнес легкий, русский танк с одного выстрела и прошептал:

- Да помогут нам боги!

Затем снова пальнул, опасаясь, что советские машины вот-вот выйдут с границы прицела. Но они бесстрашно продолжали сближение, и не думали обойти, ил предпринять какие-либо более хитрые маневры. Это облегчало ведение боя, но не давало шансов советским уйти от поражения.

Подбивавшая третью легкую, и уже восьмую по счету за этот бой машину Курт Книпсель, оцарапал себе пальцы, помогая раненному заряжающему загнать снаряд в казённый ствол.

И тут один из двух уцелевших легких СССР вышел из сектора обстрела. Теперь его не достать, не повернув башню, а попробуй это сделать, если вспомогательный двигатель поврежден...

Но Курт решил разобраться с последним, что еще оставался в пределах удара, при этом прошептав:

- Не отступать и не сдаваться!

И выстрел, уже с относительно небольшой дистанции отправил в ту сторону земли экипаж уже восьмого, нет тьфу Книпсель ошибся девятого советского танка!

Снаряды 20-миллиметровой советской пушки застучали по немецкой, бортовой броне. Но все же их пробивная мощь, для 30-миллиметров цементированного, и высококачественного металла явно недостаточна.

Русские не сдаются, танк-храбрец - подъезжает, оставаясь неуязвимым все ближе и ближе... Курт чувствует смертельную опасность - советский солдат, солдат особенный и не остановится даже перед тараном. И тогда будет тут совместная братская могила....

От воспоминаний отвлекли слова Магды, которая растеряла большую часть вражеских танков, прочего к тому же мелочевки, и скомандовала Луизе: