Эдвард Сент-Обин - Патрик Мелроуз. Книга 1 [сборник]

— Хорошо, что нас всего шестеро, — громким шепотом сказал Дэвид Николасу.

— Есть надежда, что она разберется, кого куда, и суп не успеет остыть, — преданно поддакнул Николас.

Ненавижу званые ужины, подумала Бриджит.

Иветта внесла дымящуюся супницу.

— А скажи мне, дорогая, как тебе император Гальба? — спросил Дэвид у Анны, вежливо склонившись к ней, чтобы подчеркнуть полное отсутствие интереса к Бриджит.

Именно такого поворота разговора Анна и опасалась. «Кто это — Гальба?» — подумала она, но вслух сказала:

— Любопытная личность, но меня больше заинтересовал Калигула. Как ты думаешь, почему он так зациклился на сестрах?

— Ну ты же знаешь поговорку, — ухмыльнулся Дэвид. — Порок не плох, но кровосмешенье — лучшее развлеченье {46} 46 Порок неплох, но кровосмешенье — лучшее развлеченье . — Сомнительная шутка Дэвида «Vice is nice, but incest is the best» пародирует форму известного двустишия американского поэта-сатирика Огдена Нэша (1902–1971) под названием «Reflections on Ice-Breaking» («Размышления о способах заводить знакомства»): «Candy is dandy, but liquor is quicker», то есть «Конфеты хороши, но с выпивкой дело идет быстрее». .

— Но в чем здесь психологическая подоплека? — с притворным изумлением спросила Анна. — Что это — нарциссизм? Желание соблазнить самого себя?

— Нет, скорее убеждение, что только самые близкие родственники были способны осознать всю глубину его страданий. Как известно, Тиберий вырезал почти всю семью Калигулы, уцелели только Калигула и Друзилла. Только она его понимала.

Дэвид пригубил вино, а Анна, все еще притворяясь примерной ученицей, поинтересовалась:

— А почему Калигула считал, что сможет пытками вытянуть из жены объяснение своей привязанности к ней?

— Официально ее обвинили в колдовстве, но, судя по всему, он с подозрением относился к теплым чувствам, испытываемым не под страхом смерти.

— И в общем он питал те же подозрения относительно всех своих подданных, римских граждан, верно?

— В общем, да, лорд Коппер {47} 47 В общем, да, лорд Коппер. — Вошедшая в поговорку фраза из романа Ивлина Во «Сенсация» (1938); именно так подобострастный мистер Солтер, редактор международного отдела, отвечает на любые, даже ошибочные замечания своего грозного начальника (перев. А. Бураковской). , — ответил Дэвид с таким видом, будто ему было известно то, чего он никогда и никому не расскажет.

«Вот они, преимущества классического образования», — подумала Анна, которая часто слышала, как Дэвид и Виктор о них беседовали.

Виктор молча и очень быстро поглощал суп, а Николас рассказывал ему о поминках Джонатана Кройдена. Элинор, отставив тарелку, закурила сигарету — несколько таблеток декседрина отбили у нее аппетит. Бриджит сосредоточенно грезила о чем-то.

— Я не сторонник поминок. — Виктор пожевал губами, будто пробуя на вкус неискренность своих слов. — Они просто предлог для вечеринки.

— Плохо то, что они предлог для плохих вечеринок. Вы с Николасом Кройдена обсуждаете?

— Да, — кивнул Виктор. — Говорят, его интереснее было слушать, а не читать. Ну, к его творчеству тоже есть претензии.

Дэвид сверкнул зубами, одобряя колкость:

— А Николас тебе сказал, что твой приятель Виджей тоже был на поминках?

— Нет, — ответил Виктор.

— Кстати, ты ведь до сих пор не объяснила, почему он так неожиданно уехал, — сказал Дэвид, поворачиваясь к Анне.

Она уже несколько раз уклонялась от ответа на этот вопрос, поэтому Дэвид нарочно задавал его при каждой встрече.

— Не может быть, — подыграла ему Анна.

— Он страдал недержанием мочи? — спросил Дэвид.

— Нет, — ответила она.

— Неужели он пытался с тобой заигрывать?

— Ни в коем случае.

— Он просто вел себя как обычно, — предположил Николас.

— Вполне может быть, — сказала Анна. — Но уехал он не из-за этого.

— Желание распространить информацию сродни голоду и часто возникает в тех случаях, когда собеседник проявляет любопытство или, наоборот, демонстративно остается равнодушным, — с важным видом изрек Виктор.

— Что ж, — сказала Анна, чтобы спасти Виктора от молчания, которое наверняка последовало бы за его заявлением. — Вряд ли вам, людям широких взглядов, это покажется странным, но когда я принесла в его спальню рубашки из стирки, то обнаружила стопку жутких журналов. Не порнографических, а гораздо хуже. Нет, разумеется, я не стала бы указывать ему на дверь. В конце концов, пусть себе читает что угодно. А он неожиданно вернулся, застал меня в спальне и устроил скандал на пустом месте. Ну, я и не выдержала.