Сергей Лойко - Рейс

— Извините, — сказал по-русски Алехин, приложив ладонь к бейсболке и улыбнувшись. — Похоже, Эндрю не придет. Могу я присесть и угостить вас?

Последующие два часа в баре и полчаса в постели в каюте «Азимута 55С» ясности не прибавили.

Галя вела себя вполне непринужденно, то есть реалистично стонала, вскрикивала в правильных местах и кончала от души. Родом из Хабаровска, она приехала в Америку с подругой, музыкантшей и лесбиянкой. Они вместе прожили шесть лет. Потом подруга изменила ей с виолончелисткой из эмигрантского квартета, где играла на скрипке. Галя уверяла, что сама она не лесбиянка, а просто «влюб-ляется в человека, а не в женщину или в мужчину». История хорошая, оригинальная, непридуманная или, наоборот, придуманная очень убедительно. Из своего опыта Алехин знал, что легенды преступников с артистическими данными и воображением, как и, наверное, легенды шпионов, да и самого сегодняшнего Алехина, должны изобиловать маленькими, на первый взгляд, незначительными деталями, например про грудь, в которой, как она объяснила ему в самом начале постельного получаса, у нее нет эрогенных зон, «и настраивать приемник таким образом необходимости нет».

«Или я чересчур подозрителен, или придется проверить на тоненького», — подумал он, возвращаясь в спальню и приглушив кондиционер. Можно, конечно, провести «доверительную беседу», то есть как в свое время старые прожженные опера учили его, салагу, азам ремесла: доверительно наклонившись к подозреваемому, резко ударить его полуоткрытыми ладонями по ушам. Это, как правило, сбивает объект с толку, и разговор становится конструктивным. Еще если вспоминать старое, то очень хорошо работал многократно повторяемый вопрос в сочетании с нажимом пальцами в заушные впадины. Здесь это может не сработать. Девушка заплачет, начнет орать: «Полиция!» И что тогда? Свернуть ей шею и утопить тело, так и не добившись признания?

Перебирая в уме эти, когда-то не совсем бредовые варианты, Алехин вошел в спальню — и остолбенел. На огромном экране телевизора он увидел себя — крупным планом, только без усов и бороды. «What the fucking fuck? [13] «Это что еще за хреновина?» (англ.) — промелькнуло в голове. — Этого не может быть!» В чем дело? Галя поставила какое-то видео, пока он был в ванной?

— Постой, постой! — почти закричал он. — Крутани назад! Дай-ка мне пульт!

Он прокрутил новости назад — и, действительно, вновь увидел то, что увидел. То есть себя. Одетого не пойми во что, чуть ли не во фрак. После того как он пару раз проиграл этот эпизод со звуком, мистерия раскрылась. Престижную журналистскую премию в Нью-Йорке вручали московскому корреспонденту «Лос-Анджелес геральд» Сергею Прохорову. Прохоров, о котором до сегодняшнего дня Алехин и слыхом не слыхивал, выглядел как его двойник, его однояйцовый близнец, хоть и с идиотской прической, вернее сказать, без нее.

— Ты тоже заметил, как похож? — с удивлением спросила Галя. — Отрасти он бороду и усы, и вылитый ты. Ты его знаешь? Родственник? Брат?

— Первый раз вижу, — Сергей действительно был так ошарашен своим внешним сходством с этим незнакомцем, что на секунду-другую отвлекся от своих подозрений.

Алехин, представившийся Гале в начале вечера, как и должен был, Гришей, менеджером по продаже винтажных автомобилей, сел на кровать, вошел в Интернет на айфоне и сразу же нашел свою копию. Прохоров был на два года старше и работал на американцев в Москве последние двадцать лет.

«Чудеса в решете, — вспомнил он любимое восклицание своей тетки и спохватился. — Не отвлекайся, Сережа. С Галей нужно решать здесь и сейчас».

— Я выйду на минутку за почтой, — сказал он, подошел к встроенному шкафу, снял халат, надел джинсы и майку.

Пока Галя продолжала смотреть телевизор, вновь прокручивая эпизод с его «близнецом», Алехин быстро вытащил из тумбочки всегда заряженный девятимиллиметровый «Глок G43» и, резко нагнувшись, положил его под самый край кровати.

Потом, быстро перекрестившись правой рукой, средним и указательным пальцами левой нащупал уплотненную точку размером с дайм под левой ключицей и, глубоко вздохнув, нажал на нее.

Галя, услышав звук падения позади себя, оглянулась и, закричав «Гриша, Гриша! Fuck! [14] Здесь: «Черт!» (англ.) Fuck! Что с тобой?!», бросилась к нему.

Гриша лежал на спине без движения. Глаза его были широко открыты. Взгляд стеклянный. Стоя над ним на коленях, девушка нагнулась и приложила ухо к его губам. Дыхания не было. Взяла его правую руку. Пульса не было.