Елена Попова - Егоша и маленькие, маленькие бабочки…

Когда Миша-ангел вышел, Егоша обследовал номер и убедился, что все совсем не так, как ему показалось с первого взгляда. Окна не было вовсе, а была какая-то имитация окна — картинка на плоской стене, как на детском рисунке. Он чуть отогнул край, заглянул за него и даже бесстрашно просунул туда палец — там была какая-то серая пустота. Так же с телевизором и холодильником. Он сел писать, но не очень-то у него это получалось. Ну, поджидал его на лавочке, ну, сели в машину. А о чем говорили и какими словами, он и не помнил.

Егоша еще немного походил по номеру и все усиленно вспоминал, потом лег на кровать, не разуваясь, но чуть свесив ноги, чтобы ботинками не задевать покрывало. И тут же заснул. Разбудил его Миша-ангел.

— Который час? — спросил Егоша сонно.

— Глупее вопроса не придумаешь, особенно в этом месте, — сказал Миша-ангел. — А ну, живо давай! Ведь ничего не написал!

— Нет, — сказал Егоша. — Что-то не получается.

— Идти все равно надо, — вздохнул Миша-ангел. — Захотят — считают.

— Как? — спросил Егоша.

— Да так, прокрутят твою память до того момента и считают.

— Как прокрутят память, если я ничего не помню?

— Да все ты помнишь, просто не используешь.

Они вышли из номера и опять пошли по каким-то коридорам, потом ехали в лифте и опять куда-то шли. По Егошиному соображению, дома уже была глубокая ночь, и он хотел спать. Наконец они оказались в крошечной комнате, ненамного большей, чем камера лифта, совсем пустой. Егоша бы сел, но сесть было не на что. Он так хотел спать, что прямо сползал на пол.

— Ешкин кот! — сказал Миша-ангел. — Нет чтобы накарябать что-то внятное. Другое дело, все равно была бы проверка.

Тут одна из стен комнаты-камеры раздвинулась, и они оказались в просторном помещении, где стоял рентген-аппарат, ну как в какой-нибудь самой обычной районной поликлинике. У аппарата сидела женщина, очень похожая на ту, которая была в гостинице. Егоше даже показалось, что это она и есть.

— Мне раздеться? — спросил Егоша робко.

Миша-ангел только фыркнул:

— Это еще зачем? Становись так.

Егоша стал как положено, у экрана, и экран вдруг расширился, разросся, как мыльный пузырь, охватив Егошу с головы до пят. Послышалось жужжание, тихое, но какое-то неприятное.

— Голова не болит? — спросила женщина.

— Нет, — ответил Егоша.

— А мысли путаются?

— Нет, — сказал Егоша. Если честно, в этот момент у него вообще не было никаких мыслей. А если нет мыслей, как они могут путаться?

— Техника у нас здесь, конечно, паршивая, ну так финансирования нет. Как-то еще работает, — сказал Миша-ангел, когда они вернулись в комнату-камеру.

Стена опять сдвинулась.

— Теперь ждать неизвестно сколько! — сказал Миша-ангел с досадой.

— Почему? — спросил Егоша.

— Спроси что-нибудь полегче!

Егоша очень хотел спать. Он прислонился к стенке и закрыл глаза, тут же перед глазами что-то поплыло, тело обмякло, и если бы не Миша-ангел, он свалился бы на пол.

— Ладно, — сказал Миша-ангел. — Заглянем ко мне.

Они опять пошли по каким-то коридорам, ехали на горизонтальной движущейся ленте, а потом произошло что-то, чего Егоша не понял. Миша-ангел крепко взял его за локоть, что-то свистнуло в ухе — так, чуть-чуть, и они оказались в совершенно другом месте, в какой-то квартире. Это была большая комната, тонувшая в полумраке. Вспыхнул свет, на необъятной тахте лежала взлохмаченная девица в шортах и прозрачной блузке.

— Привет! — сказала девица. — Давно не виделись.

— Замотаешься тут, — сказал Миша-ангел и рухнул рядом с ней. — Без выходных! Без отпуска! Найди что-нибудь пожрать.

— Разбежалась! — сказала девица, но ловко скатившись с тахты, пошла вглубь комнаты, где была кухонная стенка, и чем-то там занялась. Скоро она принесла поднос с бутербродами.

— Жуй! — сказал Миша-ангел Егоше и сам взял бутерброд.

— Спасибо, — сказал Егоша и обратился к девице: — Как вас звать?

— А как хочешь, так и зови, — сказал Миша-ангел. — Хочешь, зови Машкой. — И обратился к девице: — Он будет звать тебя Машкой.

— Мне как-то без разницы, — сказала Машка.

Когда с бутербродами было покончено, Миша-ангел сказал:

— Заваливайся! — и показал Егоше на край тахты.

Егоша лег на край тахты, привычно положил руку под щеку… и тут же заснул. Сквозь сон он слышал за спиной какую-то возню, воркование и повизгиванье, из чего можно было догадаться, чем там занимались Миша-ангел и Машка, но тут сон его стал таким глубоким, что он не слышал уже и этого.